|
Слава богу, теперь от души у меня отлегло. Окончательную сатисфакцию я получил. Пусть несчастный лжец сам решает: клеветать ли ему дальше или остановиться. Повторить воспитательную процедуру я всегда смогу, если понадобится. Но самое забавное заключалось в том, что именно на этом же заколдованном месте десять лет тому назад от меня получил пощечину еще один мой клеветник, но уже из стана демократов – Станислав Рассадин, о чем я писал в книге своих воспоминаний. Невнимательно читал Бушин мою книгу, иначе был бы поосторожнее и не докатился бы до такого позорного финала… «И все же, все же, все же» – как писал Александр Твардовский… Едва только вспомню отползающего от меня на четвереньках Володю Бушина, бывшего фронтовика, бывшего нашего автора и даже в известной степени моего единомышленника – муторно становится на душе. «Возмущенный разум» кипит: он же тебя оболгал, унизил, обесчестил своей клеветой! Чего ты переживаешь? Так и надо поступать с отвязанными и глумливыми борзописцами! Помнишь, как у Некрасова? «Взрослые люди – не дети. Трус кто сторицей не мстит. Помните: нету на свете неотразимых обид». А все равно душа и сердце тоскуют и саднят от твоей очередной печальной победы… 1989 – 2006 гг. «Но истина – дороже…»Бедный Вадим! Целые четверть века – с середины 60-х до начала 90-х годов приходилось ему за свои русские убеждения, которые он чуть ли не контрабандой протаскивал на страницы «Нашего современника» или «Москвы» (а чаще высказывал их в предисловиях к поэтическим сборникам и антологиям, им составленным), терпеть высокомерные проработки и окрики от русскоязычных идеологов вроде членкора академика Петра Николаева, выпускника партийной академии Валентина Оскоцкого, ныне закономерно забытых теоретиков от марксизма Юрия Суровцева и некоего доктора общественных наук Калтахчана. Они трепали его в «Правде», «Коммунисте», «Лит. газете», «Лит. России». А иногда и тяжелая артиллерия по нему лупила в лице новомировского комиссара Александра Дементьева и даже Александра Яковлева… Во какой у Вадима был список врагов – русофобов, а впоследствии ренегатов социализма! Гордиться можно… Но, увы! Сколько я слышал в те же годы разговоров из уст наших русских патриотических главных редакторов и секретарей о том, что, мол, опять Кожинов кого-то из них подставил, опять напечатал нечто, что они до конца не разглядели, опять наговорил лишнего, опять там наверху на Старой Площади им недовольны. А когда он организовал дискуссию «Классика и мы», то все «сильные мира сего» из патриотического стана – Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Петр Проскурин, Анатолий Иванов, Сергей Михалков, Феликс Кузнецов, Анатолий Софронов, Юрий Прокушев взволновались, что наше восстание нарушит их спокойную жизнь, что не дай бог, власть заподозрит, будто бы и они каким-то боком к нему причастны… Об этом не писали, но говорили. В такие времена книги и статьи Кожинова, лежащие в издательствах и журналах, заворачивались, снимались из планов, отодвигались, откладывались в долгий ящик не какими-то евреями, а нашими, родными русскими соплеменниками. А бывало, что с языка иных литературных чиновников, желающих оправдать свое благополучное бездействие, по поводу Вадима слетало язвительное словечко «провокатор». И даже теперь после его смерти некоторые русские патриоты, которые были, как говорится, тише воды и ниже травы, ныне задним числом осуждают Вадима за какие-то мифические измены русскому делу, за антипатриотизм и чуть ли не за обслуживание еврейской литературной мафии. Горько все это читать и слышать, особенно из уст или из-под пера людей, у которых есть реальные заслуги перед русской патриотической жизнью. Но я пока жив – никому не дам извратить либо оболгать судьбу и взгляды моего покойного друга, из каких бы благих побуждений эта неправда ни исходила. Вот почему на яростную антикожиновскую статью В. Сорокина «Путь в одиночество», опубликованную в «Московском литераторе» в 2003 году, я не мог не ответить… Вот он, мой ответ… — 204 —
|