|
Но перед историком религий, стремящимся понять и объяснить всю совокупность бытийных ситуаций homo religiosus в целом, стоит более сложная проблема. Ведь человеческое общество уходит далеко за пределы земледельческих цивилизаций: это и настоящее "первобытное" общество, и пастухи-кочевники, и охотники, и народы, находящиеся еще на стадии мелкой охоты и сбора плодов. Чтобы постичь мыслительную вселенную homo religiosus, необходимо принять во внимание прежде всего мышление людей первобытных обществ. Однако их религиозное поведение представляется нам сегодня эксцентричным, если не откровенно отталкивающим. Во всяком случае, понять его довольно трудно. Но для того чтобы понять чуждую нам мыслительную вселенную, нет иного пути, как попытаться проникнуть вовнутрь нее, в самый центр, и уже оттуда выйти ко всем тем ценностям, которыми она управляет. И как только мы ставим себя на место религиозного человека древнего мира, так сразу констатируем, что мир существует потому, что был сотворен богами, что само существование Мира о чем-то "хочет рассказать", что Мир не нем и не непроницаем, что он не есть нечто инертное, без цели и значения. Для религиозного человека космос "живет" и "говорит". Самая жизнь Космоса уже есть доказательство его святости, так как он был создан богами, и боги являются человеку через космическую жизнь. Именно поэтому на определенной стадии развития цивилизации человек начинает осознавать себя как микрокосмос. Он - часть Сотворенного богами; иначе говоря, он обнаруживает в себе то "святое начало", которое он приписывает Космосу. Из этого следует, что его жизнь аналогична космической жизни, которая в свою очередь становится прообразом человеческого существования. Вот несколько примеров. Мы уже видели, что бракосочетание расценивается как иерогамия Неба и Земли. Но у земледельцев отождествление Земли и Женщины еще более сложно. Женщина олицетворяет ниву, семена - semen virile, а сельскохозяйственные работы - супружеское совокупление. "Эта женщина пришла как земля: засевайте ее, мужчины, семенами", - гласит Атхарваведа (XIV, II, 14). "Ваши жены - это ваши поля", - говорит Коран (II, 225). Бесплодная царица стенает: "Я подобна полю, на котором ничего не растет!" И напротив, в одном из гимнов XII века дева Мария прославляется как terra nоn arabilis quaefructum parturit3. Попытаемся понять бытийную ситуацию того, для кого все эти уподобления не просто идеи, а пережитый опыт. Очевидно, что для него жизнь имеет еще одно измерение: она присуща не только человеку, она еще и "космическая", так как имеет трансчеловеческую структуру. Ее можно определить как "открытое существование", ведь она не ограничена строго только человеческим способом бытия. (Впрочем, известно, что первобытный человек нередко переносит собственную модель в трансчеловеческую плоскость.) Существование homo religiosus особенно в первобытном обществе, "открыто" в Мир; в своей жизни религиозный человек никогда не бывает одинок, в нем живет часть Мира. Но мы не согласны с Гегелем, что первобытный человек "еще зарыт в Природу", еще не осознал себя как нечто отдельное от природы, как самого себя. Индус, обнимающий жену и провозглашающий при этом, что она - Земля, а он - Небо, полностью осознает человеческую сущность, как свою собственную, так и жены. Земледелец Австралии и Азии, называющий одной морфемой и фаллус и лопату, уподобляющий как и другие земледельцы, зерна семян semen virile4, прекрасно осознает, что лопата - это инструмент, который он смастерил сам, и что, обрабатывая поле, он совершает сельскую работу, предполагающую определенную гамму технических знаний. Иначе говоря, космический символизм добавляет новое значение какому-либо предмету или действию, без того, однако, чтобы посягать на их собственную непосредственную значимость. Существование, "открытое" в Мир, - это не неосознанное бытие, зарытое в Природу. "Открытость" в Мир делает религиозного человека способным познать себя, познавая Мир, и это познание ему дорого, потому что оно "религиозно", потому что касается Бытия. — 78 —
|