Русский Париж

— Кажись, еще в Париже. То ли в «Сиреневом приюте», то ли в «Золотой акации». Но во Франции — это точно! — Кузьмич задорно подмигнул: — Очумел я маленько от Парижа… А может, и он — от меня… Сегодня завершаю труды свои торговые, и завтра — в путь, на родимую сторонушку.

— Труды торговые?.. — изумился Поль. — Вы ж еще не приступали к ним…

— Шалишь, Павлуха… Бочонки с французской водкой, то бишь с коньяком по-вашему, уже готовы. А в них — «паттандр» упрятан. Каждая фарфоровая финтифлюшечка в тряпицу обернута, чтобы не гремела и не звенела, в пути не разбилась.

Изделия Севрской фарфоровой мануфактуры

Поль напряженно поморщился:

— Погодите, какой коньяк, какой фарфор?!

Кузьмич покачал головой и назидательно пояснил:

— Глубоко в хмель врезался, коль ничего не помнишь. Закупил я, значит, в городе Севре вазы, фигурки, сервизы всякие, по моделям самого месье Фальконе изготовленные.

— Так мы и в Севре побывали?.. — еще больше удивился Поль.

— Кто бывал, а кто и в облаках витал. Зачем пастушку голову отбил? — Кузьмич погрозил пальцем.

— К-какому пастушку?..

— Фарфоровому. Мне ведь за него пришлось платить… Ладно, не робей, ухарь беспутный! Приладят московские умельцы голову, и продам я порченного пастушка какой-нибудь слепенькой барыне.

Поль подпер щеку ладонью, уставился в одну точку и тихо заговорил:

— Наследник русского престола, принц Павел, получил недавно от нашего монарха в подарок великолепный туалетный набор из шестидесяти четырех предметов, изготовленный севрскими умельцами…

Кузьмич хитро подмигнул собеседнику:

— А мы про тот подарок наслышаны…

Поль вдруг встрепенулся:

— Господи, и когда же вы, месье Кузьмич, успели столько сделать? Мы ведь почти не расставались все эти жуткие дни и ночи… Но объясните, зачем прекрасный севрский фарфор прятать в бочки с коньяком?

— Так выгодней… Хоть на границе и располовинят мой коньяк всякие служивые охальники и бесчинщики, зато фарфор сохраню.

— А если и до него доберутся?

— И это не велика беда!

— Так в чем же выгода?

— А выгода — в слухе! — Кузьмич хитро сощурил глаза: — Ну, доберутся служивые до фарфора, ну, отнимут необъявленный товар, зато слух о том обойдет все города и веси.

— Ну и какая вам польза от этого?

— Вот голова непонятливая! — Кузьмич расхохотался, но все же снизошел до пояснения: — А дело в том, что у нас, в России, свои фарфоровые фабрики имеются. Первую открыл господин Дмитрий Виноградов еще при матушке-государыне Елизавете Петровне. И фарфор у нас, Павлуха, производится не хуже севрского.