Русская судьба, исповедь отщепенца

Я был рожден для того, чтобы стать образцовым гражданином идеального коммунистического общества. И именно поэтому у меня вызвали протест реальные люди реального коммунистического общества. Я с детства стал замечать, что в реальности люди стремятся получить как можно больше благ в личное пользование с наименьшими усилиями и что справедливая оценка качеств человека и его деятельности имеет место лишь в порядке исключения и в очень узких пределах. Мои качества идеального коммуниста стали приносить мне лишь неприятности и огорчения.

В семнадцать лет я сделал для себя величайшее открытие моей предшествующей жизни, суть которого заключалась в следующем. Никогда не существовало и никогда не будет существовать общество всеобщего благополучия, равенства, свободы, братства и справедливости. Коммунистическое общество не есть исключение на этот счет. И в нем неизбежны неравенство людей, насилие, вражда, несправедливость и многое другое, что советская идеология приписывала лишь антагонистическим обществам прошлого. К такому выводу я пришел, наблюдая реальность, изучая марксизм и читая более серьезно философские и социологические сочинения немарксистских авторов прошлого. Думаю, что марксизм тут сыграл свою роль в смысле провоцирования во мне духа противоречия. Я не знаю ни одного марксистского утверждения относительно коммунистического общества, которое тогда не вызывало бы у меня сомнения.

Мой наивный коммунистический идеал не исчез совсем. Он остался романтической и несбыточной мечтой, но где-то на самом заднем плане самосознания. Его место заняла странная комбинация трезвого реализма, отчаяния, бунтарства, стремления к саморазрушению. Критическое отношение к реальности и к любым идеалам переустройства общества стало доминирующим в моих умонастроениях. Дух разоблачительства, скептизма и насмешки завладел моими мыслями и чувствами. Причем это коснулось лишь моих мыслей и чувств, но не формы поведения. В моих поступках я оставался таким же образцовым коллективистом, каким был, и еще более укрепился в этих качествах, проявляя их в делах более серьезных, уже совсем не детских. Мой антисталинизм этого периода был в известной мере спасением от разъедавшего душу негативизма и нигилизма. Будучи доведен до предела, он стал положительным идеалом и стержнем моего образа жизни. Такое состояние продолжалось до хрущевского "переворота". После него разоблачительство вообще и антисталинизм в особенности потеряли смысл идеала жизни.

НАПРАВЛЕНИЕ ЛИЧНОСТИ

Можно поставить вопрос: зачем нужны были все эти душевные тревоги и метания, почему бы не жить так, как жили все, отдавая дань юношеским увлечениям, но в конце концов подчиняясь здравому смыслу и нормальному стремлению лучше устроиться в жизни?! Не скрою, такие настроения появлялись у меня, и не раз. В 1940 году во время моего бродяжничества по стране я хотел жениться, поселиться в глуши, стать лесником, обзавестись домашними животными и детишками. Но жизненный путь человека иногда бывает предопределен неподконтрольными ему силами и обстоятельствами. Моему намерению не суждено было осуществиться. Судьба властно скомандовала мне даже не "Иди!", а "Беги!". В 1943 году у меня на мгновение вновь мелькнуло желание уединиться от общества таким же образом, о каком я думал в 1940 году, и я женился. Но и тут я быстро сообразил, что это был путь деградации и падения. В 1951 - 1954 годы на меня не раз нападали настроения обывательского благополучия. Но мои соученики, коллеги, друзья и жена позаботились о том, чтобы это не случилось. Теперь, подводя итоги жизни, я хочу поблагодарить всех тех, кто помешал мне жить спокойно, благополучно, без проблем, без тревог, без страданий, без потерь. Через них Судьба определила направление эволюции моей личности и жизненного пути.