Русская судьба, исповедь отщепенца

Я занимался проповедническими импровизациями до 1974 года. Все мои импровизации пропали безвозвратно. То, что я после 1974 года опубликовал в своих литературных, социологических и публицистических работах, было лишь одной из таких импровизаций. Причем я думаю, что это были далеко не лучшие из моих импровизаций. С годами способность говорить и думать ослабевает. И опубликовал я лишь незначительную часть из того, что прошло через мою голову в течение более чем двадцати лет деятельности в качестве проповедника. Тот факт, что я стал публичным (печатаемым) проповедником, явился результатом чистой случайности. В мои намерения до 1974 года это вообще не входило. Более того, встав на этот путь, я нарушил один из фундаментальных принципов своего проповедничества: разбрасывать мысли, не претендуя на авторство, видеть людей в лицо и не возвышаться над ними ни материально, ни в смысле известности.

ПОТЕРЯ ИДЕАЛОВ

Подытожу кратко то, что я пережил к моменту хрущевского "переворота". В ранней юности я увлекался социалистическими и коммунистическими утопиями домарксистского периода. Под их влиянием я создал для себя идеал общества, в котором я хотел бы жить, и идеал моего собственного поведения в этом обществе. В этом идеальном обществе люди должны жить большими коллективами-коммунами. Все богатства должны находиться в общем пользовании. В личном пользовании человек должен иметь самый необходимый минимум. Все свои силы и способности человек должен отдавать обществу через свою коммуну. Он должен жить и трудиться на виду у членов своей коммуны, которые должны оценивать его поведение по самым высшим критериям справедливости. Этот идеалистический коммунизм соответствовал моему положению, воспитанию и личному характеру. Отдельная койка с чистыми простынями, утоляющая голод еда, одежда без дыр и заплат были для меня мечтой. К духовным богатствам, накопленным человечеством, я, как казалось мне, имел неограниченный доступ. Эти богатства представлялись мне прежде всего в виде общественных библиотек.. Не имея у себя дома ни единого тома, я "пожирал" книги в огромном количестве, беря их в библиотеке и у знакомых.

Я любил всякую работу и выполнял ее с самоотверженностью и азартом. Я чувствовал в себе силы и способности к самой различной деятельности, быстро обучался и работал лучше других. Мне доставляло удовольствие то, что окружающие видели это.

Я чувствовал себя неловко, когда меня хвалили взрослые вслух, и стеснялся этого. Мне было достаточно того, что другие видят, на что я способен, что я не трус, что я не ябеда, что я надежный товарищ, короче говоря - самый подходящий человек для коммунистического коллектива. Естественно, я создавал для себя такой идеал общества, который лучше всего соответствовал мне самому. Должен признаться, что и теперь, прожив жизнь и испытав все возможные разочарования, я все же сохранил мое юношеское желание прожить жизнь в том идеальном коммунистическом обществе. И лучшими моментами моей жизни были такие, когда мне доводилось быть в коллективах, приближавшихся в какой-то мере и на какой-то срок к моему юношескому идеалу, и в которых я имел возможность проявить свои личные качества очевидным для окружающих образом.