|
Только для тебя, ты это знаешь. Искуплю вину свою, Песню все же допою. Ты на Путь меня благословляешь. * * * В кого ты меня превратила… Я чистым к вершинам спешил. Со мной была крестная сила. Я женщин давно не любил. И вот ты вошла в мою келью, И я не почувствовал ложь. Всегда завершалась постелью Забытая совести дрожь. Ты знала, мне будет непросто Покинуть в руинах тебя! И мне предложила, по росту, Постель, где играют, скорбя, Мужчины с тобой. Но за что же? Неужто расписано мне Гореть до того, как уложат И выскоблят тело во тьме! За что ты мне мстишь? Я так тонко Лелею порой лепестки… А пепел летит мне вдогонку Из милой дающей руки. - За что? – я опять повторяю, И нет мне ответа. Лишь он Вновь трубку берет, как хозяин – Живущий с тобою Закон. И рушится всё и крушится, Что было так свято для нас. Ты ждешь… видно, надо решиться. Пусть входит удушливый газ, И память стирает. Вот снова Та цель, до далекой звезды. Ты мимо проходишь, но слова Не слышно – давленье воды. * * * Улыбнись мне – ну что ж ты печалишься? Разве нам до печалей с тобой? То воспрянешь вдруг, то отчаешься, И жалеешь о встрече со мной. Что жалеть – мы же так были счастливы, Пусть тогда ничего я не знал, И с тобою, как с Божию частию, До причастия радость вкушал. И ласкал я неловко любимую… А потом черный вихрь налетел, И тебя, уж не мною хранимую, У меня отобрать захотел. Как с тобою расстаться, завещанной? Я вошел в этот вихрь, как в судьбу. С нежной лгуньей, единственной женщиной, До сих пор на свиданье бегу. И целую, и всё забываю я, Лишь губами коснуся волос. Только вихря в душе завывание, Только боль сатанинских полос. * * * Падал снег. За его чистотою Скрылись мы от всевидящих глаз. Очарованный мыслью простою, Я смотрел на тебя – без прикрас. И один лишь изъян видел ясно, Но серьезен и страшен он был: Ты любила… любила напрасно Тень, которую Бог отклонил. * * * — 72 —
|