Розенкрейцерское просвещение

Коленопреклоненная фигура на переднем плане справа горячо молится, обращаясь прямо к Божественному Име­ни. За окнами хранимой ангелами Коллегии видны фигу­ры людей, вроде бы углубленных в научные штудии. За одним окном явственно различим ученый(?), занятый ка­кой-то работой, за другим — некие научные приборы. Все это — символы науки; что же касается коленопреклоненной молящейся фигуры, то она, на мой взгляд, выражает некий принципиальный подход к научным, «ангелологи­ческим» и «божественным» изысканиям, более всего на­поминающий взгляды Джона Ди.

Далее читатель может сам попрактиковаться в раз­гадывании тайных смыслов этой гравюры, без сомнения пропагандирующей — в эмблематической форме — идеологию розенкрейцерского «Откровения»/ Гравюра как бы втягивает нас в круг непосредственных участни­ков розенкрейцерского движения, и кажется, мы вот-вот поймем, что означало словечко ludibrium и что, собствен­но, было на уме у странных людей, создававших мани­фесты.

«Иосиф Стеллат» написал по-латыни, без примеси не­мецкого языка, трактат под названием: «Пегас Небесный. Сиречь Краткое Введение В Мудрость Древних, каковую издревле Египтяне и Персы (именовали) Магией, ныне же ее Досточтимое Общество Креста Розы справедливо именует Пансофией». Книга была напечатана в 1618 г., место издания и имя автора не указаны, зато сообщается, что сей труд вышел в свет «с разрешения Аполлона». Автор знает и цитирует «Откровение», «Исповедание» и даже «Химическую Свадьбу». Он ревностный лютеранин, но при этом приверженец «древней мудрости», то есть герметизма и каббалы (он цитирует и Рейхлина). «Стеллат» утверждает, что всякий, кто изучает Книгу Природы, занят истинно благочестивым делом. Одним из первых исследователей Природы он считает Гермеса Трисмегиста, который, по его словам, был современником Моисея; дру­гой крупнейший «толкователь Природы» — Парацельс. «Стеллату» известны и некоторые произведения Майера, он их тоже цитирует; а слова о таинстве «гармоничного соответствия обоих миров — большого и малого» подра­зумевают его знакомство с сочинением Фладда.

Рассуждая о том, что розенкрейцерское движение вдох­новлялось «древним богословием», основанным на изуче­нии Природы, «Стеллат», по существу, формулирует одно из лучших имеющихся определений сути розенкрейцер­ства. «Стеллат» относит себя к противникам Аристотеля, отдавая предпочтение анимистической интерпретации при­роды. Возможно, в его книге и содержатся намеки на кон­кретных людей, но намеки эти слишком туманны. Правда, в одном месте, как можно предполагать, он имеет в виду ландграфа Гессенского, что же до «Пегаса», то я склонна видеть в этом слове одно из иносказательных обозначе­ний курфюрста Пфальцского.