|
Ну вот, крепко обнимаю и целую. Ваш [С.Рерих] Посылаю лучшие пожелания на 24 марта. P.S. Напишите Cousins’у, если будете писать, что ввиду поломки картин в будущем вы думаете, что лучше, если бы я поехал. Хотя, может быть, лучше подождать, пока я не объеду Hyderabad и Barod’у. 241 С.Н.Рерих — Н.К., Е.И. и Ю.Н. Рерихам 28 марта — 2 апреля 1940 г. Дорогие Пасик, Масик, Юша и все домашние, Пациент выздоровел и чувствует себя гораздо лучше. Два раза приезжал ко мне. Картина вот-вот будет готова. Заметно, что нравится. Все ко мне приходят, всякие магистраты, финансовые начальники, наш Ramaswami и т.д. Сегодня завтракал с Ramaswami. Были у нас длинные духовные <…>[264]. Все чрезвычайно дружественно. Хочет, чтобы я проехал в Утакамунд, где у него имение, и там у него бы пожил. Кроме того, ему надо, чтобы я ему нарисовал какого-то Бога для его молитв. Вчера я гулял с Махарани. Ходит она очень бойко. А по лестницам бегает как коза. Причем, все это босиком. К сожалению, сегодня так темно из-за тумана, что работать совсем нельзя. Все стало сыро. Шел дождик. Сейчас около дома ревет Sambar или изюбрь. От Кузена ничего. Меня Махарани спрашивала о Кузене, пишет ли он мне. Я сказал нет, она очень веселилась. Она очень веселая. И самое ее большое удовольствие — рассказывать, как она танцевала в Европе и веселилась, для нее это было самое большое событие. Конечно, тут ведь им страшно скучно. Но вообще вещи тут престранные, как-то: у Махарани кофточки всегда порваны. У короля на костюме дурбара[265] воротник крахмальный весь оборванный, а пуговицы (12), каждая по 1000 рупий. Я эту цену узнал только потом, так как костюм валялся у меня дома много времени. Вашу телеграмму я получил и буду, конечно, действовать accordingly[266]. Ведь пока до этого дело еще не «дошло»?!! Портрет, в общем, неплох. Хочу постараться и закончить лицо завтра. Тогда я его поставлю в раму и посмотрю в раме. Ты себе представляешь, я привез сюда раму 12 футов высоты. Но рама очень хорошая, вся деревянная, резная. После того, как я короля вставлю в раму, я еще раз его просмотрю и закончу моего слона. Давно уже пора. Но, с другой стороны, я гораздо лучше познакомился с Махараджей и всеми здесь людьми. Может быть, это к чему-нибудь и послужит. Никогда не знаешь. Во всяком случае, мои отношения ясно улучшаются. И это, во всяком случае, полезно. Что-то мало от вас писем стало. За 2 недели только одно. Что-то скуповато. Вдруг вчера и позавчера от вас аваланш[267] — пять писем — все лежали в Trivandrum’е, и они по забывчивости забыли их сюда переслать! Как всегда. Каждый день теперь, а иногда и два или три раза вижу своих Хозяев. Нужно сказать, что отношения все улучшаются. Так что с этой стороны все очень хорошо. Но вот другой вопрос. Hyderabad, несмотря на мое письмо к Hydari, молчит и, я думаю, что они все уехали, так как говорят, что все богатые люди уже уехали в горы на лето из-за жары. И там никого нет. Вот я и думаю, что мне лучше делать. Впрочем, я вам пошлю телеграмму. Конечно, может быть, полезно все-таки туда пробраться, чтобы все посмотреть самому. Но все-таки странно, что ни вам, ни мне Hydari не ответил. Хоть что-нибудь. Ведь, как Кузен мне говорил, он был очень и очень дружественно настроен. Впрочем, некоторые говорят, он устарел. Вот я и не знаю, что лучше, а надо было бы туда съездить. Температура там больше 100 уже, и все миллионеры уехали. — 165 —
|