|
Тем временем, профессор Бендер обратился к нескольким известным немецким физикам и специалистам по акустике. Ему удалось организовать в Нордхейме группу ученых с участием представителя Института им. Макса Планка. Я пригласил в Нисунд Ирмгард Керстен и ее сына Арно. Мы не виделись с апреля 1960 года, когда умер ее муж. Я проиграл первую запись голоса Феликса. Она поняла текст, но попросила более громких записей. Тогда я продемонстрировал монолог Гитлера, который они поняли до последнего слова. Потом я поставил пленку Стенсона, не сказав, что именно собираюсь проиграть, однако когда Феликс дважды позвал меня по имени, они соскочили со своих мест и взволнованно закричали: «Это папа, папа!» Позже госпожа Керстен написала мне письмо, в котором подтвердила, что действительно слышала голос своего мужа на пленке. Она также согласилась принять участие в предстоящей пресс-конференции в Нисунде. На эту конференцию, которая должна была состояться 12 июня 1964 года в Нисунде, я также пригласил госпожу Фальк. В этот раз мы провели специальную техническую подготовку. Мой друг инженер Тернквист установил в помещении два громкоговорителя и подсоединил к моему магнитофону высокочувствительный фильтр. У Тернквиста был необычайно тонкий слух. Хотя ему было за сорок, он мог различать звуки до 20,000 герц. В этот раз снова присутствовало около 40 журналистов, на какая разница по сравнению с прошлым разом! Я больше не был в одиночестве. Рядом со мной сидел Клод Торлин со своим магнитофоном и записями. В зале среди журналистов были госпожа Керстен, Арно Керстен и госпожа Фальк, которые мне дружески подмигивали. В зале царила доброжелательная атмосфера. Почти все журналисты были хорошо информированы и внимательно следили за происходящим. Я начал с короткого рассказа, а затем включил магнитофон, выбрав записи, которые были сделаны в присутствии известных ученых и надежных свидетелей. После того, как госпожа Керстен и госпожа Фальк спонтанно и с глубокой убежденностью высказали свое мнение, я проиграл через громкоговорители соответствующие записи, и последние сомнения журналистов, похоже, рассеялись. Когда Клод Торлин встал и начал свою презентацию, в зале царила полная тишина. Просто и доходчиво он рассказал о том, как впервые по чистой случайности услышал голоса и как он, постепенно преодолевая собственный скептицизм, начал шаг за шагом получать новые и новые сообщения. Когда он начал проигрывать записи, и мы поочередно стали представлять голоса, конференция, казалось, достигла кульминационного пункта. Но в запасе было еще несколько сюрпризов. — 116 —
|