Узники Славы

ВЭ: — Инопланетянам в человеческом теле легче или, наоборот, труднее?

МД: — И легче и труднее. Им трудно приспособиться к жизни на земле. Если такая душа становится актером, она делает свое дело лучше, чем другие, ее память лучше, наружность лучше, она соображает быстрее. Но в то же время, эта душа знает, ее будут не любить за то, что она не такая как все.

ВЭ: — Получается, они талантливее землян?

МД: — Эйнштейн, дав теорию относительности, вывел физику на новый уровень; Пастер подарил людям понятие о кровообращении. Оба мира, земной и духовный, растут и развиваются, но эволюция духовного мира гораздо более интенсивна, и поэтому духовный мир будет всегда опережать земной, и по уровню талантов также. В обоих мирах существует элемент непредсказуемости. Если бы его не было, не было бы ни эволюции, ни развития. И вы, и я, мы были бы всего лишь куклами в руках невидимых кукловодов. Непредсказуемость создает прелесть бытия. Иначе не было бы Лас Вегаса, понятий везения, невезения. Игра – это все, непредсказуемость мама и папа творческой энергии.

ВЭ: — А упорный труд?

МД: — Посмотри на Гоголя и меня! Я представляла мечту о легкой жизни, fun! Гоголь представлял мечту о достижения всего упорным трудом. И обоим нам лучше здесь, в духовном мире, чем на земле. И, тем не менее, я не уверена, что я сыграла свою игру верно. Я была слишком серьезна, я играла слишком серьёзно. Мне никак было не выбросить из себя какую-то тяжесть. В будущем я надеюсь выйти на более высокий уровень игры.

Т: — Можно мне слово вставить? Гоголь работал упорно, отделывая свои литературные шедевры, но его острый глаз (бывшего жреца, с тенденцией к проповеди, прорвавшейся в депрессии, общению со священнослужителями?) был безжалостным, он улавливал ничтожность земного бытия, и, щадя нас, подавал это в свете комическом, в свете игры. Его литературный мир населен всевозможными шулерами, игроками, обманщиками, лгунами, пустозвонами, похотливыми особями обоих полов, сплетниками, взяточники всех мастей и уровней. Их не любишь, но над ними смеешься добрым смехом, узнавая и в себе подобные черты. Жизнь Гоголя была трудной, но в его произведениях речь идет о вечной игре жизни. Маленькие люди с огромными амбициями мчаться наперегонки, чтобы схватить то, что им не положено, но поможет выжить в этом самом странном мире из всех странных миров.

ВЭ: — Вы говорите, вы также играли в некую игру, какова ваша игра?

МД: — Я проигрывала басню Лафонтена, недостижимый идеал красоты и привлекательность стрекозы, которую мир пытается переделать в деловую муравьишку. Но как только я переставала быть стрекозой, и становилась хорошей девочкой, я теряла привлекательность, и проигрывала игру.