Хамфри Богарт (1899-1957)

Хамфри Богарт о

перестрелке в послесмертие

После смерти американского киноактера Хамфри Богарта в Соединенных Штатах и Франции возникали общества кинолюбителей “Культ Богги”, способствовавшие его популярности в 50 и 60 годы. Однако, особый интерес к этому актеру не угасал и в течение последующих десятилетий. В 1997 влиятельный американский киножурнал Entertainment Weekly назвал его легендой номер один во все времена. В 1999 Американский Кино Институт, составив список 25 лучших актеров и 25 лучших актрис мира, наградил Хамфри Богарта титулом Greatest Male Star of All Time — “Величайшей звезды среди актеров во все времена”.

Жан-Лук Годар посвятил свой известный фильм “На последнем дыхании” (1960) памяти Хамфри Богарта. Вуди Аллен отдал должное Хамфри Богарту в своей бродвейской пьесе Play It Again, Sam — “Сыграй это снова, Сэм” и одноименном фильме (1972), сыграв в нем роль человека, завороженного образом Рика (Хамфри Богарта) в фильме “Касабланка”.

Тем временем, этот актер, несмотря на номинации, выиграл только одного Оскара за главную роль в фильме “Королева Африки”. Противоречие в оценке работ Хамфри Богарта современниками и благодарными потомками объясняется совершенно иным уровнем чувства правды, которое этот актер внес в голливудские фильмы его золотого века, а также за преодолением твердо утвердившегося стереотипа главного героя. Вместо “рослого слащавого красавчика” зритель увидел малорослого, худощавого героя, под броней цинизма которого билось благородное сердце, не приемлющее ни лжи, ни пошлости.

В последующем монологе, Хамфри Богарта говорит о неожиданной встрече в послесмертии.

Только полный покой решил проблему

Хамфри Богарт: — Я оказался в полной темноте, вокруг никого. Меня охватил страх. Тем не менее, постепенно смертная хватка страха, которая, казалось, держала меня за горло, ослабевала. По мере того как страх отступал, отступала и темнота. Страх постепенно рассеивался. Темно-серые тона переходили в светло-серые, и тонкие стрелы света, пробивались сквозь тучи, распространяли над ними странные неземные отсветы. Я почувствовал облегчение. Я снова дышал! Я оказался в неверном сумеречном свете, который предшествует восходу солнца. Я стал ждать восхода солнца. В моем воображении я создал линию горизонта и сосредоточился на воображаемой точке, в которой я предполагал, должен был появиться огненный шар восходящего солнца. Я спрашивал себя, где первые красно-розовые лучи, которые прогонят фиолетовые тучи? Я все еще находился на облаке, и оно несло меня с удивительной легкостью. Я не падал. Я лежал на нем как в каком-то карикатурном рисунке. И вообще, не находился ли я в том облаке в перевернутом состоянии? Я терял ориентацию в пространстве, которое казалось мне незнакомым и знакомым одновременно. И вдруг я понял, откуда это чувство странности — от отсутствия гравитационного притяжения! Как бы я ни располагался на том облаке, оно не реагировало, оно оставалось совершенно равнодушным. В нем не было ни низа, ни верха, ни левой, ни правой стороны. Вначале это меня смущало. Тогда я понял, что на земле мы принимаем обстоятельства, от которых всецело зависим, за данность, будто так оно и есть, и иначе быть не может. И поверьте, гравитационное притяжение всего лишь одно явление в длинном списке природных сил, обстоятельств и вещей, которые мы принимаем за данность, но которые таковыми не являются.