|
Москвички расцвели и похорошели. Свободный рынок пошел им на пользу. И страстное желание молодых женщин двинуть на запад и подзаработать проституцией пошло на убыль. Запад перестал быть манящей тайной, и русские люди стали понимать, что надо строить свой дом. Хочется ли мне жить в этом недостроенном доме с его политическими сквозняками и доносительством — вопрос иной. Волна моей судьбы отталкивает меня на Запад в иную, более насыщенную жизнь. В Париже, да и в Германии мы всем набили оскомину. И русским пора возвращаться домой. Но у нас все еще нет дома, и в обозримом будущем его еще долго не будет, потому что мир все еще не устроен, бурлит, и с войнами и народными волнениями не покончено. Многим из нас ничего более не остается, как влиться в местное население и стать либо французами, либо немцами. Особенно больно, когда русским евреям приходится становиться немцами. Лондон, Париж и Берлин желтеют. А белое население сереет, и все более уходит в себя, теряясь в век перемен. Не могу отделаться от мрачной картины, что настанет день, когда в лесах будут охотиться на белокожих, сажать их в клетки и показывать за деньги пестреющему человечеству. То есть, мне кажется, что кадры фильма “Планета обезьян” (1968), в которой астронавта Тейлора везут в клетке на показ начальствующим обезьянам, окажутся пророческими. А мне этот фильм нравился когда-то! Москва… Для актеров и людей искусства старение является подлинной трагедией. Встречая мои бывших друзей на неравных условиях: я уже здесь, а он все еще там, на земле, я прихожу к выводу, что совсем неплохо уходить молодым. Если ты не Лев Толстой или Федор Достоевский, то попрощаться вовремя — святое дело! Люди легко прощают тебе твои грехи, помнят тебя молодым и все еще привлекательным, все еще находящимся в здравом уме. Во Франции я посещал театральные спектакли, которые поражают точностью постановок. В одном из маленьких театров на Монмартре, я неожиданно встретил Андрея Тарковского. Мы обрадовались друг другу, и мне понравился его нынешний вид. Он также не вернется в Россию. Удастся ли нам достичь чего-либо на Западе? Пригодиться ли наш русский опыт, когда приходилось работать под не дремлющим оком старшего брата, изобретавшего для нас немыслимые запреты и наказания? Нас приглашают на Запад, чтобы мы боролись за некоммерческое искусство и настоящее образование. Нам предстоит иметь дело с совершенно иным раскладом сил и неведомыми для нас проблемами. Андрея, которого ждет жизнь голливудского кинематографиста, интересует музыка, которой сегодня не существует. Он будет связан с цифровой электронной революцией и будет дружить с Паоло Пазолини, который также находится на пути в Голливуд. — 126 —
|