|
Беньямин полагает, что «Семь стариков» Бодлера предвещают наваждение двойничества у Бланки; критик завершает этой идеей свои «Парижские пассажи»: Мир во власти фантасмагорий – вот, если использовать выражение Бодлера, в чем заключена современность. Концепция Бланки вводит в современность – провозвестниками которой выступают семь стариков – всю Вселенную[219]. Заключительный образ «Семи стариков» – «чудовищное и бескрайнее море» – является в глазах Беньямина символом открытого Бланки мира. Помимо «Семи стариков», Беньямин находит и другие аналогии между поэзией Бодлера и последней книгой Бланки. Например, в четвертном «Сплине» его привлекает строчка «Когда земля обращается во влажный склеп», а в поэме «Вкус небытия» сам взгляд поэта напоминает ему о Бланки: Я сверху созерцаю глобус в округлости его И не ищу уж более на нем укрытия халупы[220]. Так же и в стихотворении «Крышка» взгляд поэта напоминает Беньямину мировидение Бланки: Ты всюду смотришь ввысь, ты всюду полон веры И всюду тайною раздавлен, человек! О Небо! черный свод, стена глухого склепа, О шутовской плафон, разубранный нелепо, Где под ногой шутов от века кровь текла, Гроза развратника, прибежище монаха! Ты – крышка черная гигантского котла, Где человечество горит, как груда праха![221] Перевод Эллиса Наконец, стихотворение «Бездна», навеянное Паскалем и представляющее кошмарное видение: Увы! все – бездна в нас: слова, дела, мечты! Мой волос дыбом встал пред чувством пустоты, Я дрожью Ужаса пронизан ледяною. Везде: вверху, внизу, вдали, передо мною – Безмолвие пространств и ужас высоты, И ночью Божий перст в провалах темноты Кошмары чертит с их бездонной глубиною. Перевод Эллиса Беньямин усматривает здесь то, что можно счесть «эквивалентом мировидению Бланки». Хорошо известно, что космология Бодлера не знает звезд. В «Наваждении» поэт пишет: «Ты б мне так полюбилась, о, беззвездная Ночь» – и добавляет: «Ибо ищу я пустоту и черноту, и ночи». Беньямин видит в Бланки своего рода дополнение этого сумеречного мира: «В космологии Бланки все вертится вокруг звезд, которые Бодлер исключил из своего мира». Мир Бодлера – мир аллегорический, являющий себя в «застывшей неподвижности». Такой мир соответствует видению вечности у Бланки. — 72 —
|