|
Вслед за ним шел двойник: борода, глаза, палка И спина те же самые, адом одним Оба порождены. Знать, я выглядел жалко, В страхе оторопев и застыв перед ним. Жертва случая я или чьей?то злой шутки? Что хотят, то об этом пусть и говорят, Только семь стариков, и все семеро жутки, Друг за другом прошли предо мною подряд. Кто смеяться бы стал над моим беспокойством И спиной не почувствовал братскую дрожь, Тот да знает: хотя и отмечен изгойством, Был на вечность саму грозный странник похож. Может быть, я увидел бы так же восьмого, Омерзительный Феникс, свой сын и отец Мне б являлся, наверное, снова и снова, Только я положил наважденью конец. Перевод В. Алексеева Беньямин толкует это стихотворение в соответствии с открытой им в ходе работы над «Парижскими пассажами» удивительной и малоизвестной книгой Л.О. Бланки «К вечности – через звезды». Об этой книге мы скажем несколько слов, тем более что теперь (благодаря программе «Пушкин») она доступна на русском языке[212]. В своем сочинении, написанном в тюрьме в Фор дю Торо в 1871 году, после событий Парижской коммуны, Бланки предается размышлениям о Вселенной: одновременно математическим, астрономическим и метафизическим. Он полагает, что бесконечность образована конечным числом простых тел (их точно 64); первые четыре – водород, кислород, азот и углерод – являют собой основные движущие силы природы, составляя тем самым почти весь органический мир. Исходя из этих постулатов, Бланки развивает свою теорию, связывая ее с космологией Лапласа: он говорит о бесконечности комет, из которых образуется Вселенная, так что наша Солнечная система есть всего лишь крошечный элемент реальной Вселенной. Из чего следует, что простые тела не способны формировать оригинальные, бесконечные комбинации, поэтому в других мирах, на других планетах обязательно встречаются повторы, точные копии тех вещей, с которыми мы имеем дело в нашем мире: Иллюзорное представление о фантастических структурах исчезает. Нигде нет никаких иных материалов, кроме сотни простых веществ , две трети которых у нас перед глазами. Именно с этим скудным ассортиментом приходится создавать и без передышки переделывать Вселенную. У господина Османа было столько же, чтобы вновь отстроить Париж. И это были те же самые вещества. Но его сооружения не блистают разнообразием[213]. — 70 —
|