|
И Нева, преклонши зрак В град ведет преузорочный. Петрополь встает навстречу; Башни всходят из-под волн. Не Славенска внемлю вечу, Слышу муз афинских звон. Вижу, мраморы, граниты Богу взносятся на храм; За заслуги знамениты, В память вождям и царям Зрю кумиры изваянны. Вижу, Севера столица Как цветник меж рек цветет, В свете всех градов царица, И ее прекрасней нет! Белт в безмолвии зеркало Держит пред ее лицом. Чтобы прелестьми блистало И вдали народам всем Как румяный отблеск зарный. Вижу лентии летучи Разноцветны по судам; Лес пришел из мачт дремучий К камнетесанным брегам. Вижу пристаней цепь, зданий, Торжищ, стогнов чистоту, Злачных рощ, путей, гуляний Блеск, богатство, красоту, Красоте царя подобну… («Шествие по Волхову рос. Амфитриды») Вот образ Северной Пальмиры, далекий от жизненной правды, включающий лишь то, что могло послужить ее прославлению. Но этот образ был близок, понятен всем, дышавшим крепким и бодрым воздухом России XVIII века, верившей в свои силы и умевшей заставить других поверить в себя. Северная Пальмира не была легендой; в молодой столице ощущалось великое будущее. Державин чужд той тревоги, которая охватит последующие поколения! Трагическая красота Петербурга ему не понятна. Все устойчиво и мирно. Вокруг вся область почивала, Петрополь с башнями дремал, Нева из урны чуть мелькала, Чуть Бельт в брегах своих сверкал. («Видение Мурзы») Тиха ночь над Невою в ее гранитной урне. А днем радостно на просторах ее набережных дышать весною в шумной толпе. По гранитному я брегу Невскому гулять ходил; Сладкую весенню негу, Благовонный воздух пил; Видел, как народ теснился Вкруг одной младой четы. («Явление Аполлона и Дафны на Невском берегу») Для Державина не существовало здесь борьбы города со стихиями. Наоборот, природа и искусство в гармоническом сочетании творят красоту города. «Везде торжествует природа и художество ». Природа, по которой прошелся резец художника. «Спорят между собой искусство и природа ».[157] Спорят в смысле дружеского соревнования, направленного к достижению одной цели: создания пейзажа города. Описывая Потемкинский праздник, поэт с восхищением останавливается на архитектуре петербургского дворца. Какие же черты стиля отмечает он: простоту и величественность прежде всего. «Наружность его не блистает ни резьбою, ни позолотою, ни другими какими пышными украшениями: древний, изящный вкус — его достоинство, оно просто, но величественно». («Описание торжества в доме князя Потемкина по случаю взятия Измаила»). — 37 —
|