|
– Ну, может, с твоего благословения этот вопрос решится! – отшутился Вячеслав. Потом ближе придвинул стул и положил руку Андрею на плечо. – Чёрт побери! – забывшись, проговорил он. – Кажется, что в наше время всё было проще и чище. Удивительно, но даже те, с кем мы вздорили когда-то, вспоминаются с теплотой. А вот шёл сейчас по улицам, знаешь, что почувствовал? Запахи! Та старая булочная за углом, как повеяло знакомым хлебным духом, внутри всё взбудоражилось! Всё здесь пахнет по-особенному, духом воспоминаний, что ли… – Ты недавно вернулся издалека? – вдруг в упор спросил отец Андрей. Чумаков разом осёкся, и нависла пауза. – Слышал, слышал, где ты работаешь, – продолжил духовник. – По правде говоря, представлял тебя преподавателем или юристом – адвокатом там, или прокурором… – А я, Андрюша, был уверен, что ты станешь знаменитым учёным-биологом или историком, археологом, художником или писателем, в конце концов! – Ты прав, – карие чуть выпуклые глаза отца Андрея стали серьёзными, – три стихии человеческого бытия влекли меня с детства в равной мере: наука, писательство и церковь. Я решил соединить все три пути в один… – Ну и как, получается? – Не всегда. Порой бывает так тяжко, что кажется, не хватит сил. Но всякий раз я обращаюсь к Господу, и Он укрепляет и поддерживает. А вот как вы, неверующие, можете существовать без Всевышнего в сердце, этого я не могу понять… – Есть и у нас, Андрюша, внутри такой стальной стержень, который не даёт согнуться перед разными обстоятельствами. Лукавая искорка блеснула в очах отца Андрея. – Этот стержень, друг мой, именуется проще – Душа… Вячеслав помедлил секунду, а потом обхватил духовника за шею, как бы желая побороть его. Стул скрипнул, зазвенела посуда, вилка упала на пол. – Сейчас я докажу тебе первичность материи! Потузив друг друга, оба расхохотались. – Сколько не виделись, уже седина в волосах, солидные мужи, а встретились – и опять за старое! Чумаков не успел договорить. Залаял пёс, кто-то открывал калитку. Отец Андрей вышел, послышались приглушённые голоса. Через несколько минут он вернулся. – Надо идти, старушка тяжелобольная исповедаться хочет. А ты отдохни пока, с дороги ведь. – Ты же здесь не работаешь, почему за тобой пришли? – Другого священника поблизости нет, – коротко ответил отец Андрей. Вскоре он появился уже переодетый в тёмно-фиолетовый подрясник и епитрахиль, с наперсным крестом и чемоданчиком в руке. Чумаков видел в окно, как Андрей ушёл в сопровождении двух древних бабушек. — 224 —
|