Перевоплощение

Самоубийство, конечно, не оказывает долговре­менного влияния на эволюцию духовной сущности. Оно представляет собой всего лишь инцидент, про­тиворечащий закону природы и вызывающий поэто­му мощную кармическую реакцию в течение ограни­ченного периода времени.

В случае с Сократом, выпившим ядовитое зелье из цикуты, обстоятельства, с физической точки зре­ния, не слишком отличаются от самоубийства. На самом деле Сократа освободили бы после уплаты небольшого штрафа, который его друзья с радостью готовы были заплатить. Платон, бывший человеком отнюдь небедным, всячески пытался уговорить Сократа продолжать жить. Однако великий скептик заявил, что, заплатив штраф, признает свою вину, а признав вину, скомпрометирует идеалы, гораздо более важные, чем жизнь; он осквернил бы не толь­ко высочайшие идеалы философии, но и бросил бы тень на богов. Поэтому он выбрал смерть и был казнен по закону своего времени.

Греческий философ не расценил бы это как само­убийство потому, что мотив был совершенно нелич­ный и еще потому, что он поступил так, чтобы за­щитить самое священное из всех установлений че­ловечества — совокупность знаний. Однако, если бы у него были личные мотивы, то ему, вероятно, не нашлось бы места в памяти греков.

То же отношение сложилось и к мученичеству, например, к казни христиан при некоторых римских императорах за то, что они отказывались отречься от своей веры. Приняв языческую религию, они сохра­нили бы жизнь, а отказавшись от нее — умерли. Следовательно, выбор между жизнью и смертью ос­тавался за ними. Но поскольку этот выбор затраги­вал их духовные убеждения, и они предпочли уме­реть, но не изменить истине, насколько она была им известна, то ни природа, ни человек не заклеймили их как самоубийц.

Подобные мотивы принадлежат к числу философ­ских исключений, описанных Олимпиодором, и кар­мические следствия смягчаются мотивом, являющим­ся самой влиятельной кармической силой в мире.

Случайная смерть ничего не меняет в законах, действующих в отношении личности. Она приравни­вается к естественной смерти с тем возможным ис­ключением, что у ментальной составляющей сохра­няется некоторое нежелание умирать в силу много­численных и сильных физических привязанностей. Посмертное состояние человека, лишившегося жиз­ни в середине ее в результате несчастного случая или

болезни, вполне соответствует норме, если только эмоции не чрезмерно сильны. В подобных условиях личность может сохранить временную связь с зем­лей.