|
Однако вскоре время такого „сотрудничества“ и „помощи в работе над диссертацией“ окончилось, что, впрочем, при опыте и исследовательской квалификации Черкасова было вполне естественным и предсказуемым. Недели пролетели как миг, те недели, в течение которых супруги голова к голове склонялись над приносимыми Натальей экспериментальными материалами, ксерокопиями журнальных статей „по теме“ и выполненными Андреем рукописными фрагментами диссертации Натальи. Наталья опять – всё чаще и всё дольше – стала вечерами задерживаться то „в лаборатории“, то „на консультациях у научного руководителя“. Однажды, во время одной из таких задержек, когда время близилось к двадцати двум часам, Андрей Васильевич не выдержал и позвонил этому её научному руководителю. Лишь после седьмого гудка на той стороне подняли трубку и Черкасов, наконец, услышал чуть хрипловатый голос Виктора Борисовича Трифонова – научного руководителя Наташи по теме диссертации и одновременно её начальника по работе. Андрею почудилось, что Трифонов удивлён и смущён этим звонком, что он, вроде бы, не ожидал того, что профессор Черкасов – муж соискательницы позвонит ему – её руководителю, позвонит домой, позвонит в такое время. К тому же, пускай – „теоретик“, но опытный психолог Черкасов кое-что успел уловить за время короткой этой беседы или, скорее, монолога, („Да, Наталья… Сергеевна уже где-то на пути домой. Никак не доходят до неё некоторые элементарные вещи – она вам расскажет… Вы уж ей помогите! Ну, до свидания“ ). Андрей Васильевич уловил и то, что Трифонов, очевидно, не вполне трезв, что говорит он несколько смущённым тоном и, как бы, запыхавшись после какой-то нелёгкой физической работы. А ещё, в самом начале соединения с Трифоновым, Андрей понял, что аппарат у того снабжён определителем номера. Так что Виктор Борисович знал , с кем ему предстояло говорить. И не потому ли успело пройти семь сигналов, что Трифонов не успел сообразить, как ему поступить – ответить или же не отвечать, воспользовавшись поздним временем. Наташа, и вправду, вскоре явилась домой. Она избежала взгляда в лицо мужа тем, что у неё почему-то никак не расстёгивались застёжки на обуви; она даже ругнулась вполголоса (не потому ли, что знала: её муж не переносит ни площадной брани, ни заменяющих её эвфемизмов). Во всяком случае, профессор Черкасов и вправду несколько отодвинулся от жены, к которой было уже кинулся с широкой улыбкой на своём по-умному строгом и обычно серьёзном лице, видимо собираясь заключить жену в объятья. — 85 —
|