Так Андрей был утверждён в роли Главного исполнителя проекта „Дельта“, хотя, до поры – до времени, знать ему об этом не полагалось. Не знал он и о том, что другие шесть исполнителей этого проекта ни в коем случае не сбрасывались со счетов. Напротив, каждый из них был призван подойти к решению проблемы со своей стороны, своим особым путём, во главе своей собственной исследовательской группы. Кое-кто уже начал работу. Иные же лишь приступили к тому, что Андрей завершил в эти дни – к разработке детального и согласованного плана научных изысканий. Потом, когда появятся зримые результаты исследований и если они появятся , кандидаты узнают вначале об этих результатах, а затем им предстоит познакомиться и между собой. Это должно было придать новый импульс и ускорить достижение цели. Но пока – каждый из них должен был идти своим путём…

________________

Жена.

Вечерело. В комнате стало сумрачно, и Андрей включил настольную лампу под светло-зелёным абажуром. Мягкий, почти естественный свет „энергосберегающей“ лампы целиком осветил стол, часть кресла и занавеску на том окне, что было расположено слава от стола. Андрей ещё около минуты вглядывался в расползавшиеся перед его взором строки выписанного по МБА[2]французского научного журнала. Нет, чтение не шло! Андрею Васильевичу никак не удавалось ухватить мысль автора. И вовсе не потому, что он в недостаточной степени владел французским. Этим языком Черкасов владел почти столь же свободно, как немецким и итальянским. Просто, ему никак не удавалось сосредоточиться на работе – мысли его были заняты совсем иным…

Андрей резко бросил на стол раскрытый журнал и рывком поднялся с кресла. Поднялся так резко, что кресло, откатившись на своих колёсиках по мягкому ковру, ударилось спинкой о громадный книжный стеллаж, занимавший всё пространство от угла стены с окном до входной двери в его кабинет. Обогнув свой немалый, самодельный, чистого соснового дерева стол, Андрей подошёл ко второму окну. Окно это выходило прямо на улицу. Впрочем, от тротуара до окна было метров пять. Естественным ограждением служил ровно подстриженный шиповник, а сам тротуар отделялся от проезжей части полутораметровой полоской земли, сплошь засаженной довольно высокими деревьями хвойных пород.

Андрей долго, уже много минут, вглядывался в почти пустынную улицу: время близилось к девяти часам, и в эти вечерние часы здесь обычно бывало почти безлюдно. Лишь редкий троллейбус, почти беззвучно шурша шинами, изредка проплывал по гладкому асфальту, а автомобильное движение тут, в этом жилом районе учёных, писателей, музыкантов и пенсионеров от правительства, было запрещено. Всякий раз, когда в слабом уличном освещении его взгляд улавливал стройную женскую фигуру, Андрей почти прижимался лицом к стеклу, а сердце его тревожно замирало. Но каждый раз он ошибался – это был кто-то другой, а не его жена, не Наталья.