|
Да много еще всякого вертелось в голове, но сейчас он не позволит себе этой приятной и обезоруживающей ностальгии. Сейчас, когда есть реальная возможность отстоять свой мир, мир Ингвара. А с тем миром мы тоже как-нибудь разберемся. Дайте срок! Постепенно и Влада успокоилась, она обхватила любимого за шею, и, тихо склонив головку ему на грудь, щедро орошала кольчугу ладо соленой влагой. Только тут в Ингваре шевельнулась одна мимолетная догадка, но Игорь отмел ее прочь, не давая поблажки никому. Жестокий к себе и строгий к окружающим. Прошло время Любви. Настала пора ненависти! * * * К полудню в княжью горницу явился посланец-парасит и объявил Лютобору волю Богов, открывшуюся прорицателям Свентовита: – Прогневали руги вечно юную Мерцану, жену подводного владыки. Лишь тогда смилостивится Богиня, когда принесут морю в жертву невинную девушку. И поможет ругам властитель вод. – Мало русалок в тереме Морского Царя?! – разозлился князь, – Придумали бы что получше! – Мне велено передать. Решать тебе, Лютобор. – Так, иди и скажи волхвам мой ответ – погубленная жизнь девушки не стоит гибели сотен воинов. – Любомудр знал сей ответ. И на это – вот его сказ: “Ты берег свою дочь, Лютобор. Берегли и мы дочерей своих, но Богам стало угодно, что не покинули они острова, когда могли бы избежать смерти. Видно, случилось то с ведома небожителей.” – Постой, жрец! Что ты городишь? Отплыла Василиса моя и подруги при ней – сам провожал на пристани два дня назад? – недоумевал Лютобор. – Нет, княже. И в недобрый час пришла она к Храму, молить Свентовита, чтоб не сердился отец на неразумное дитя. Здесь увидали ее волхвы, и поняли они – то знамение свыше. В глазах у Лютобора потемнело: “Великие Боги! Вы не дали мне сына! А теперь – отнимаете и дочь!” – Хорошо. Оставь меня. Я скоро сообщу Любомудру о своем решении. – Дружине сообщи, князь! Подумай! Ведь, скажут люди, если узнают, что ради блага Арконы ты не пожертвовал плотью от плоти своей – единственной дочерью: “Знать, не верит больше Лютобор в гнев божий!” – Убирайся вон, слуга волхвов! Я решу сам, – ударил князь по столу кулаком. Заслышав звук, в горницу ворвались руги, стоящие до того за дверьми на страже. – Что случилось, князь! – Ничего! Где посланец? – Слыхом не слыхивали? Никто не входил и не выходил!? На лицах гридней Лютобор прочел неподдельное удивление, и понял – пригрезилось, не было никакого парасита. Но мысль о Василисе не давала ему покоя, несмотря на смертельную усталость, князь взлетел в седло и вскоре уж стучался в Северные врата кумирни. — 78 —
|