Наследие Арконы

– Вы сами разумеете, молодцы, это необычная игра! Я бы даже сказал, не совсем игра, хотя ее можно использовать и для увеселения, и для развития в себе нескольких добрых качеств, к коим я отношу пытливость ума и верную память – заговорил Златогор.

– Должно быть, мудреная штука! – зевнул Ратич.

– Сколько людей – столько и вкусов. Моя внучка живо освоила забаву. Могу поспорить, что мало найдется удачливых, кто торжествовал бы победу над ней в этом соревновании.

– Ты, старик, правила говори, а там посмотрим! – неожиданно загорелся Всеволод.

– Они весьма просты. Сначала расставим героев на поле битвы. Каждому свое место... – Златогор расположил фигурки по клеткам так, что двенадцать черных шахмат заняли позиции против дюжины белых...

С точки зрения Игоря, заядлого шахматиста, законы игры волхвов и впрямь не были особо сложными. Ингвар же вникал в них с трудом.

– Это княжьи гридни, – старик провел рукой мимо ряда “пешек”. Они переступают с клетки на клетку вперед и назад. А это их учителя – ”Ратоборцы”, беры-рыкари, эт рычат потому что, ходят и бьют во все стороны вдоль по линиям... – он указал на бочонки по углам рогожи.

– Ладьи! – понял Игорь. “Корабли, что ль?” – недоумевала вторая часть Игорева сознания.

– Рядом с ними всадники, скок их коней не похож на сечу пеших – лоб в лоб. “Всадники” могут двигаться вот так!

“Буквой Ге! Лошадью ходи!” – чуть не сорвалось с Игоревых уст, и он сам себе улыбнулся.

– “Князь”, а по-готски рекс али конунг, самый сильный. У него есть долг поспевать всюду. Он умеет то же, что и “Гридень”, даже намного лучше! – с этими словами Златогор передвинул фигуру “Князь” по диагонали, туда-сюда из угла в угол. – Он опытен, как ратоборец, – старик переместил “Князя” подобно “Ладье” – у него есть верный помощник – мудрый волхв. Силы у волхва не те, как в молодые годы, но к его советам прислушиваются все, даже князь. Не даром берегут “Волхва” пуще оных фигур...

“Вот и “король” объявился!” – подумал Игорь.

– ... Нельзя ему в полон попасть, тут же убьют. Не выкупить и не отбить его у противников... Мало ли богатырей, да вождей у славян, но по смерти волхва племя теряет память веков.

Вскоре Игорь уяснил, что в отличие от таврелей и чатуранги забава волхвов более гуманна, если это слово вообще было известно язычникам. Ни одна фигура с доски не снималась. Они лишь захватывали и меняли себе подобные “шахматы”, но не били их, образуя по всей клетчатой рогоже башни и столбы, наподобие Збручского идола, только в миниатюре. Можно было захватывать и свои фигуры, т.е. просто ходить поверх таврелей. Однако прыгать через шахматный заслон по-прежнему мог лишь Всадник.