|
Сияющий Инегельд вскоре занял место впереди незнакомца, крепко держась хрупкими пальчиками за повод. Конь укоризненно посмотрел на людей непостижимо голубыми добрыми глазами. – Не притворяйся, старина, что тебе тяжело. Всё равно не поверю, – усмехнулся наездник. – Где же ты собираешься быть к вечеру? – спросил кузнец, хотя думал вовсе о другом. Он-то приметил, что ночной гость странно поседел к утру, только виду не подал. – Мне нужно на восток, я буду в Спармерке, не успеет и стемнеть, – ответил седобородый. – Это уж верное хвастовство, потому что туда и за семь дней не добраться… – возразил Торвальд чудаковатому гостю. – Да, чуть не забыл! Как зовут тебя? Потому, явись отец или мать ребенка, мне придётся им все рассказать. – Слышал ли ты об Одине? – Ещё бы, его у нас старики часто поминают. “Чтоб тебя Игг, то бишь Один, к рукам прибрал!” – Теперь ты можешь его видеть. И если снова мне не веришь – смотри! Вперёд, Слейпнир! Вперёд! Торвальд только рот открыл, когда его гость пришпорил коня, и Слейпнир перелетел через ограду, даже не задев её. Между прочим, колья в той ограде были восьми локтей в высоту. – А о родителях мальчика не беспокойся. Их больше нет среди живых, уж мне ли это не знать! – послышалось кузнецу сквозь грохот копыт. – Прощай, Торвальд! – вторил Одину чистый детский голос.” – Больше кузнец их не видел, – завершил Влас небылицу. – С тех пор многие рассказывали эту историю, и всяк по-своему, но всё происходило именно так, а не иначе. – Хорошая сказка! Спасибо! – молвил парень, – Одного я лишь не понял. – Чего ж тут непонятного? – удивилась Хозяйка. – Да, кто таков этот Один? – Уф! – выдохнул Влас. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ЧАРОДЕЙСТВО На следующий день Игорь снова возвращался домой под вечер. Он шагал не спеша, оставляя позади серые переулки хрущевок, и проверяя их своим вторым, колдовским, зрением. Как Игорь убедился, способности к такому обзору были в полной мере развиты у воронов и кошек. К последним он всегда питал самые нежные чувства. Вероятно, так повелось с детства, когда любимый радиоволшебник Николай Литвинов на все голоса читал своим маленьким слушателям милые старые сказки. Особенно запала в память инсценировка Давида Самойлова “Кот в сапогах”. Вообще, эти мохнатые зверьки всегда жили в Игоревой семье. И вороватый Фофан, убегающий по коридорам коммуналки со связкой сосисок в пасти, и сибирский кот Барсик по кличке Животина – неутомимый мышелов. Но каждый раз он отказывал себе в удовольствии снова завести пушистое создание. Во-первых потому, что с некоторых пор не мог смотреть ни одной кошке в глаза, не отводя взгляда. Последнее, наверное, объяснялось умением этих прелестных мурлык видеть то же, что и он. А во-вторых, нынешняя полная риска жизнь Игоря обещала сделать такого кота бездомным или сумасшедшим. Стало традицией выносить на лестничную клетку блюдечко с молоком, но не больше. — 146 —
|