|
Петрович взял две бутылки чачи, и мы отправились на дело. Через десять минут я стоял перед деревянной дверью ветхого здания, а внутри раздавался лязг железа и удары молота. Войдя, я увидел старого полуобнаженного кузнеца, который тяжелым молотом ковал дымящееся железо на огромной наковальне. Он приостановился, вытер со лба пот и спросил: – Ну, чего пожаловали, бродяги? Я поставил перед ним две бутылки чачи и сказал: – Не позволите ли вы нам выковать в кузнице мастерки для работы на остановке? Кузнец погладил бутылки, откупорил пробку и отпил глоток. – Да за такую горилку вся кузница – ваша! Можете работать по ночам, вас никто не тронет. Мы ударили по рукам и разошлись. В эту же ночь, принеся с машинной свалки тринадцать крепких рессор, мы принялись за дело. Через семь ночей мечи были готовы. Глубокой ночью мы пошли на кладбище колхозных машин испробовать их на крепость. Вытащив мечи, мы разрубили на части старую полуторку, стоящую одиноко в поле. Мы чувствовали невероятный подъем и счастье: наша мечта воплотилась в жизнь. – Надо бы найти подходящий тайник, – сказал я, любуясь мечами, слабо поблескивающими в бледных отсветах луны. За селом, над речным обрывом, чернели входы в заброшенные каменоломни. В прошлом веке здесь добывали белый камень, а теперь даже местные пацаны не проявляли к ним интереса. Мы запаслись фонариками и двухсотметровым мотком лески, аккуратно завернули стальные мечи в два мешка и спрятали так, что никто, кроме нас, не должен был их найти. На следующий день, когда солнце спускалось за степь, приехал Вячеслав. – Ну и страшные же рожи у вас образовались, – сказал он вместо приветствия, – совсем забурели вы здесь. Поехали в город оттягиваться – можете отдохнуть от мозаики. – Ты вовремя приехал, – сказал я. – В этом пустынном месте мы одичали, как степные сайгаки. – А как же твое Просветление? – поинтересовался Художник. – Хотя времени маловато, – отвечал я, – но все же часок для медитации мне удается найти. Иначе я сразу забываю о своей цели и для чего тут работаю. – Ну а теперь – по машинам, – оборвал он, и мы, ловко побросав вещи, забрались в автомобиль. Через час мы подъезжали к дому Художника. На пороге у двери сидел один из тех, кто сбежал в первую же неделю. Он, держа руки в карманах, подошел к машине и нагловато заявил: – Я приехал сказать тебе, что больше никогда не буду у тебя работать, потому что я изучил всего доктора Штейнера и могу быть полезным человечеству как наставник или учитель. А ваш образ жизни не для меня, и, в порядке компенсации за моральный ущерб, прошу вас найти мне привлекательную даму, с глубокими духовными интересами. — 193 —
|