|
– А как в этом разобраться? – поинтересовался я. – Только через длительное наблюдение ты сможешь развить в себе видение планетарных влияний. После концерта, когда мы с Никой ужинали у себя в номере, раздался стук. – Привет, – сказал Шеу, протискивая в дверь свое неуклюжее тело. Он развалился в кресле, выпустил дым из сигареты и бросил на Нику откровенно чувственный взгляд. Джи посмотрел на влюбленного сатира и произнес: – Вот, Петрович, теперь ты видишь, зачем весь Космос существует, на что он работает. Космос делает кресло, в котором должен сидеть Шеу. Сидеть и излучать. Запомни это. – Как холодно в этой гостинице, – сказала Ника, зябко поеживаясь. – Могу предложить тебе закутаться в одеяло, – сказал я. – Нет уж, спасибо, – отказалась Ника, боясь, наверное, потерять свой элегантный вид. – Я приглашаю тебя к себе в номер, – выпалил Шеу. – У меня стоит жара! Ника вопросительно посмотрела на Джи. – А я знаю один старый трюк, который поправит ситуацию, – произнес Джи, многозначительно глядя на Шеу. Он пошел в ванную и включил на полную мощность горячую воду. Вскоре из ванной повалили клубы пара и заполнили всю комнату. Через несколько минут мы перестали видеть друг друга, зато стало тепло. Где-то в горячем тумане хлопнула дверь: это Шеу, не выдержав, выкатился из номера. – Вы его лишили возможности любоваться прекрасной дамой, – сказал я Джи. – Не любоваться, а вожделеть, – поправила Ника. Некоторое время мы сидели в молчании. – Что может заинтересовать в этой жизни такую прекрасную леди? – обратился я к Нике. – Сновидения, уводящие в Зазеркалье. – А я вот пытаюсь добраться до небожителей, – грустно произнес я. – И какая по счету попытка? – снисходительно засмеялась она. – Путь на небеса начинается со школы Ваньки Жукова, – произнес Джи, – который учится ухаживать за людьми, как вселенская мать – за голодным ребенком. – Значит, мы идем параллельными путями, – задумчиво ответила Ника. – А я в своих сновидениях охочусь за человеком, который проведет меня к внутренней свободе, между северным и южным ветром. Мы стали устраиваться на ночь. Ника получила мою постель, а я улегся на полу, подальше от нее. "Эгх, – подумал я, – сколько еще инкарнаций придется спать на полу, прежде чем попаду к небожителям". В сновидении я оказался на просторной опушке леса. Спускались сумерки, и я поеживался от холода и от неприятного предчувствия. Вдруг из леса вышла молодая амазонка. На ней была только короткая туника, в руке лук, а за спиной колчан со стрелами. На широком кожаном ремне, опоясывающем тонкую талию, висел короткий меч. Ее сопровождали две борзые собаки. Я загляделся на ее красивое тело, которое было едва прикрыто развевающейся на ветру туникой, и вдруг осознал, что амазонка холодно наблюдает за мной, положив правую руку на стрелы. Я быстро скрылся в кустарнике. Амазонка свистнула, раздалось рычание и мягкие собачьи прыжки, над головой просвистело несколько стрел. Мне стало трудно бежать, ноги стали тяжелыми, словно прилипли к земле. — 154 —
|