|
– Ну, давайте щи, – сказал Шеу, – наша дама голодна. Брови официантки уехали высоко на лоб, и она медленно удалилась. Шеу смущенно закурил "Беломор", а Ника мило улыбнулась: – Не переживайте, Шеу Я очень люблю и щи, и шампанское, и меня ваш выбор вполне устраивает. Шеу заулыбался, как ребенок. – Эти провинциальные нравы могут испортить самое возвышенное настроение, – заметил он. – То ли дело – веселая московская жизнь. Однажды я ехал по ночной Москве, сидя в открытом багажнике легковой машины, с целым ящиком шампанского, и на каждом резком повороте откупоривал новую бутылку… Официантка, напряженно стараясь не смеяться, поставила на белую скатерть бутылку шампанского и четыре огромные тарелки щей. Шеу расплатился. – За неожиданную галантность, – подняла бокал Ника. – За мотыльковость, которую Ника вносит в аляповатую атмосферу "Кадарсиса", – произнес Джи. – За принцип школьной Шакти – игривой, недоступной и романтичной. – За прекрасного бенефактора, – сказал Шеу. – За щи с шампанским, – съязвил я. Распив шампанское и закусив щами, мы покинули ресторан. – Мне нужно идти во Дворец культуры – налаживать аппаратуру, звук и свет, – огорченно сказал Шеу. А мы снова поднялись в наш номер. – Ну что ж, – похвалил Джи Нику, – можно сказать, что сегодня ты сделала сущности Шеу великолепный подарок. – Что нельзя сказать о бедном Паниковском, – добавила Ника. – Прошу вас, – недовольно воскликнул я, – никогда не называть меня Паниковским! – и нервно стал накрывать на стол, быстро раскладывая на разостланной газете холодец, лук, хлеб и сало. – Ты что же, Петрович, – воскликнул Джи, – остался голоден после ресторана? – Никогда нельзя лажать жеста, – усмехнулась Ника. И я вдруг понял, что она – не просто красивая дама, и с ней надо быть поосторожнее. "Небось, многое переняла у брата Касьяна, – подумал я, – овладела корабельным сленгом, и теперь к ней не подступишься". Я серьезно подналег на холодец. Ника отщипнула кусочек и сморщилась: – Хорошая пища для солдата, но дамы предпочитают более эфирное питание. – Не уберешь ли ты со стола, любезная Ника? – напомнил я, чтобы Ника тоже привыкала к обязанностям юнги. – Нет, Братец Кролик, – снисходительно улыбнулась она, – ты уж сам прибери за собой, а я прогуляюсь с Джи по городу. Я стал остервенело мыть посуду, пока не разбил два стакана. Злость сменилась расстройством, что опять придется потратить деньги. Джи и Ника вернулись веселые после прогулки. Я увлеченно строчил в дневнике и обдумывал вторым планом, как бы выстроить такой сталкинг, чтобы Ника тоже работала по хозяйству. — 150 —
|