|
– Теперь все ясно, – пробормотал я и поплелся за Джи – учиться общению с тоскливыми пролетариями. Петраков спал одетым, его грязные башмаки хорошо устроились на белой простыне. На полу валялись бутылки из-под пива и водки. Ошалевший Бредихин ожесточенно теребил гитару, наигрывая блатную песню "Вор в законе". Я занял свободный стул, а Джи присел на кровать. Я ждал окончания песни, чтобы завести разговор о Просветлении, но урловая баллада лилась, как вода из крана, действуя на меня наихудшим образом. Постепенно черный романтизм полностью захватил меня, я позабыл о своем стремлении к Небу и замолчал как рыба. Повисла каменная тишина, и я нетерпеливо ерзал на старом потертом стуле. Джи взглянул на меня с некой безнадежностью и предложил отправиться к Шеу. Шеу как раз накрывал на стол, аккуратно застланный газетой, выставляя на него темно-коричневые бутылки пива и выкладывая гору пирожков и очищенных луковиц. Стас, сидя на подоконнике, отбивал ладонями на барабане замысловатое соло. Усевшись за стол и ухватившись за аппетитный пирожок, я решил во что бы то ни стало выполнить задание Джи. – Ну рассказывай, брат Гурий, что тебя сюда привело, – дружелюбно сказал Стас. – Год назад я встретил человека, который указал мне дорогу, ведущую к Небу, и с тех пор я иду по ней денно и нощно, – бодро выпалил я. – С большим пирожком в руке, – многозначительно добавил Шеу. – К сожалению, не всегда, – нашелся я. – И тебе не скучно уже много месяцев тащиться по этой дороге? – продолжал Шеу, откупоривая бутылку с пивом. – Так я же не один. Стас, оживившись, сыграл лезгинку. – И кто же идет с вами? – не отставал Шеу. – Да ты, например! – Ну и загнул же ты, брат, – ухмыльнулся Шеу. – Это я иду по широкой дороге жизни, а ты рядом пристроился. – Неважно, кто к кому пристроился, главное – что идем, – не желая сдаваться, возразил я и отхлебнул золотистого пива прямо из бутылки. Барабан Стаса выдал пионерскую дробь. – Не идем, а закусываем, – уточнил Шеу и, достав из кармана коричневую трубочку, любовно забил ее махоркой. Тут дверь отворилась, и в нее просунулась пьяная голова Петракова. – Пивком не угостите? Голова раскалывается с похмелья, – жалким голосом произнес он. – Ну, заходи, – сказал Шеу, слегка поморщившись. – Вот спасибо, ребятки, – и он тут же вылил бутылку пива в бездонную глотку. – Я вижу, вы тут изрядно скучаете, – и рассказал гнусный анекдот. В комнате повисла гнетущая атмосфера. – Тебе, Петраков, всегда удается вовремя очернить все самое прекрасное, – брезгливо произнес Стас. — 139 —
|