|
проводнику захотелось сесть на мое место, чтобы покурить, а может быть, просто подышать свежим воздухом. Взяв у кучера кусок грязной мешковины, он разостлал его на подножке и, обращаясь ко мне, сказал: - Сами, ты сядешь здесь, а я хочу сидеть рядом с кучером. Такого оскорбления я не мог снести. Дрожа от негодования и страха, сказал ему: - Вы посадили меня здесь, хотя обязаны были поместить внутри дилижанса. Я стерпел это оскорбление. Теперь же, когда вам хочется курить, вы заставляете меня сесть у ваших ног. Этого я не сделаю, но готов перейти внутрь дилижанса. В то время как я с трудом выговаривал эти слова, проводник набросился на меня и надавал мне хороших затрещин, затем схватил за руку и попытался стащить вниз. Я вцепился в медные поручни козел и решил не выпускать их, даже с риском переломать руки. Пассажиры были свидетелями этой сцены, - они видели, как этот человек бранил и бил меня, в то время как я не проронил ни слова. Он был гораздо сильнее меня. Некоторым пассажирам стало жаль меня, и они начали уговаривать проводника: - Да оставьте его в покое. Не бейте его. Он же ни в чем не виноват. Он прав. Если ему нельзя сидеть там, пустите его к нам в дилижанс. - Не беспокойтесь! - крикнул мужчина, но, по-видимому, несколько струхнул и перестал меня бить. Он отпустил меня и, продолжая браниться, приказал слуге-готтентоту, сидевшему по другую сторону от кучера, пересесть на подножку, сам же сел на освободившееся место. Пассажиры заняли свои места; раздался свисток, и дилижанс загромыхал по дороге. Сердце мое сильно билось. Я уже не верил, что доберусь живым до места назначения. Агент все время злобно поглядывал на меня и ворчал: "Вот только дай добраться до Стандертона, там я тебе покажу!" Я сидел молча и лишь молил бога о помощи. Уже стемнело, когда мы приехали в Стандертон, и я с облегчением вздохнул, увидев индийские лица. Как только я сошел вниз, мои новые друзья сказали: "Мы получили телеграмму от Дада Абдуллы и пришли, чтобы отвести вас в лавку Исы Шета". Я был очень обрадован этим. Мы пошли в — 108 —
|