|
При чем тут звезда? Куда опоздаем? Сели бы, отдохнули. – Ты чего, боярин? Силы растерял? Видать, жадное желание загадал. Все силы в него ушли. – А ты все носишься. – Нельзя останавливаться. Дело наше заговоренное. С остановки добро в худо обратиться может. Старуха подхватила Глеба и потащила на себе. Только далеко ли утащишь такого здорового да могутного? Пришлось к дереву прислонить. Глеб стоял, сбитый с толку. Сил не было. Но не это поразило его. Он только что обнимал… нет, не старуху. Хотя она была старухой. Но тело – девичье, налитое! Старуха… Ведьма! Не она ли его силу взяла? Сама помолодела. А с ним что будет? Специально бабку Настасью уговорила – внука прислать. Молодого! Чтоб на себя молодость перевести. – Чего ты стал-то пень пнем? Вторая звезда пошла! – Голос звучал визгливо, тревожно. – Вон уже болотце. Борец-траву сорвем и домой. До третьей звезды успеть надо. Шевелись! Забыл уговор – сегодня ночью не придется спать!.. Только Глеб не мог пошевелиться. Страх сковал. Белый страх. Невесомый. Как дух черемухи. Страх прополз по ногам, поднимался вверх. Захватит голову – конец… Глеб начал вспоминать молитву. Но мысли путались. Губы не слушались. Сейчас эта ведьма приблизится. «Отче наш! Иже еси на небесех…» Отступила. «Да святится имя твое…» Отошла. «Да приидет царствие твое! Да будет воля твоя!» Куда она? Марта плюнула и побежала. Самой придется траву сорвать. Вторая звезда уже в силу вошла. А как третья появится, без борец-травы можно и не выстоять. Лешак, хуже того – болотница, забрать могут за то, что не уложились вовремя. Сбор трав на приворот – дело нешуточное. Опасное. А Глеб-боярин, как назло, слабачком оказался. Первая же волна силы его и накрыла. Глеб потихоньку приходил в себя. Мысли пробирались издалека, вытесняя страх. «Помоги, Господи! Живым выберусь – весь храм свечами уставлю. Монастырю богатый вклад отпишу. Каждый день сам молиться буду. Бабке Настасье с этой ведьмой знаться запрещу». И тут над лесом полетел крик. Господи, что это?! – А-а-а! Глеб дернулся. Вскочил. Побежал. – Помогите! Да тут же болото! Ноги скользят. Тина чавкает. Топь! – Глеб! Глеб! Это – Марта. Кто ж еще? Но голос звонкий. Девичий. Перепуганный насмерть. А ну как ловушка? Зазовет старуха, последнюю силу возьмет, а самого – в болото! Что ж, бросить? Утопнет ведь… Мысли колотились, как сердце в груди. А ноги-руки работали. Как вытащил из трясины, и сам не понял. Выволок что-то липкое, грязное. Вода ручьем. Да и сам не лучше. Запутался в ее черном балахоне. Рванул да и опешил… — 181 —
|