Мой жизненный путь

Благодаря "Магазин фюр литератур" мне была дана возможность понять сущность буржуазии, а благодаря моей деятельности среди рабочих — сущность пролетариата. Богатое поле для познавательного сопереживания движущих сил эпохи.

Глава двадцать девятая

В достижения познания последней трети столетия в духовной области, в развитие человечества стремился пробиться новый свет. Но духовный сон, в котором пребывало материалистическое толкование этих достижений, мешал даже предчувствовать этот свет, не говоря уже о том, чтобы видеть его.

Так наступила эпоха, которая благодаря уже своей собственной сущности могла развиваться в направлении духовного, но которая отрицала эту свою собственную сущность. Эпоха, когда начала осуществляться невозможность жизни.

Я хотел бы привести здесь несколько фраз из моих статей, написанных в марте 1898 года для "Драматургических листков" (издававшихся с начала 1898 года в виде приложения к "Магазин фюр литератур"). Я говорю там об искусстве декламации[154]: "Ученик предоставлен здесь самому себе и случаю более, чем в любой другой области… При той форме, какую приняла сегодня общественная жизнь, каждый человек может оказаться в положении выступающего публично… Возвышение обычной речи до произведения искусства является редкостью… Мы почти утратили чувство красоты речи и еще более — характерной речи… Никто не вправе писать о певце, не имея понятия о том, что значит правильно петь… По отношению же к сценическому искусству ставится гораздо меньше требований… Людей, которые понимают, верно ли произносится стихотворение, становится все меньше и меньше… Художественную речь в наше время считают неким проявлением неудавшегося идеализма… К этому бы не пришли никогда, если бы лучше осознавали присущую речи способность художественного развития".

То, как я тогда представлял себе все это, в некоторой степени осуществилось гораздо позже в Антропософском обществе. Мария фон Сивере (Мария Штайнер)[155], с воодушевлением относившаяся к искусству речи, посвятила себя сначала художественному чтению, а в дальнейшем с ее помощью на курсах, посвященных развитию речи и сценическому исполнению, эту область удалось возвысить до истинного искусства.

Я говорю здесь об этом, чтобы показать, как развивались в течение всей моей жизни определенные идеалы, хотя многие хотели бы найти в моем развитии противоречия.

В этот период я сблизился с Людвигом Якобовски[156], рано умершим поэтом. Основной душевный настрой этой личности был проникнут внутренним трагизмом. Судьбе было угодно сделать его евреем, и он очень тяжело переносил это. Он стоял во главе учреждения, которое под руководством одного свободомыслящего депутата заведовало обществом "Борьбы с антисемитизмом" и издавало его газету. Он был перегружен этой работой, постоянно причинявшей ему жгучую боль. Ибо изо дня в день она давала его душе представление о настроениях против его народа, которые и заставляли его так страдать.