|
Все это было для меня тогда совершенно определенным душевным переживанием. Однако выразить подобные переживания было чрезвычайно трудно. В последний период моей веймарской жизни появилась моя книга "Мировоззрение Гете", а также предисловия к последнему тому кюршнеровской "Немецкой национальной литературы". Я хотел бы указать здесь на предисловие к подготовленному мной изданию гетевских "Изречений в прозе", чтобы сравнить его с формулировкой содержания книги "Мировоззрение Гете". При поверхностном взгляде на вещи можно найти противоречия в этих возникших почти в одно и то же время работах. Но если посмотреть на то, что живет под поверхностью и что на поверхности можно выразить при помощи лишь таких формулировок, как прозрение глубин жизни, души и духа, то тогда откроются не противоречия, а борьба. Борьба, которую я переживал, стараясь выразить и внести в мировоззренческие понятия то, что я описал здесь как отношение человека к миру, как познание, основанное на переживании мира как загадки, разгадка которой возможна в пределах истинной действительности. Когда три с половиной года спустя я писал мою книгу "Миро- и жизневоззрения в XIX столетии", я во многом продвинулся дальше и описываемое здесь переживание познания было плодотворно применено мной при описании отдельных исторических мировоззрений. Кто отклоняет эти работы по той причине, что в них показана борьба познающей душевной жизни, а в свете изложенного это означает развитие жизни мира в ее борьбе на арене человеческой души, тому, на мой взгляд, никогда не удастся погрузиться познающей душой в истинную действительность. Именно такое воззрение укрепилось во мне в ту эпоху, тогда как в мире моих понятий оно пульсировало уже давно. Перелом в моей душевной жизни связан со значительным по содержанию внутренним опытом. Я познал в душевном переживании сущность медитации и ее значение для созерцания духовного мира. Я и прежде вел медитативную жизнь, но побуждение к ней исходило из понимания ее ценности для духовного мировоззрения на уровне идей. Теперь же во мне появилось нечто, требующее медитации как чего-то необходимого для бытия моей душевной жизни. Она нуждалась в медитации, как нуждается организм в дыхании легкими на известной ступени своего развития. Отношение обычного, приобретаемого при чувственных рассмотрениях понятийного познания к созерцанию духовного, которое я более всего переживал в идеях, в этот период моей жизни стало таким, в котором участвует весь человек. Переживание в идеях, которое, однако, включает в себя истинно духовное, явилось тем элементом, из которого родилась моя "Философия свободы". В переживании, в котором участвует весь человек, духовный мир присутствует гораздо более сущностным образом, чем при переживании в идеях. И все же это последнее есть более высокая ступень по сравнению с понятийным постижением чувственного мира. При переживании в идеях постигается не чувственный мир, а некоторым образом непосредственно примыкающий к нему мир духовный. — 150 —
|