|
Но вскоре выяснилось, что бесконечное потакание своим потребностям, набирание очков удовольствия просто ничего не дает. Что это все чревато гигантским крушением. Эрих Фромм называет это крушением эпохи Больших Надежд. Крушением надежд модерна. Тех самых надежд, которые мы сейчас хотим снова возбудить в людях. «Приехав в Осло для присуждения Нобелевской премии мира за 1952 год, Альберт Швейцер призвал мир „отважиться взглянуть в лицо сложившемуся положению… Человек превратился в сверхчеловека… Но сверхчеловек, наделенный сверхчеловеческой силой, еще не поднялся до уровня сверхчеловеческого разума. Чем больше растет его мощь, тем беднее он становится… Наша совесть должна пробудиться от сознания того, что чем больше мы превращаемся в сверхлюдей, тем бесчеловечнее мы становимся “». О чем здесь идет речь? О том, пишет Фромм, что целью жизни по новому мифу (который сейчас особенно активно насаждается у нас, но который становится мифом постмодерна или мифом отказа от этики модерна) «является счастье, то есть максимальное наслаждение, определяемое как удовлетворение любого желания или субъективной потребности личности» (Фромм называет это радикальным гедонизмом). И что «эгоизм, себялюбие и алчность, которые с необходимостью порождает данная система, чтобы нормально функционировать, ведут к гармонии и миру». Фромм недоумевает: до определенного времени, пишет он, когда внутри модерна возникла уже червоточина постмодерна, это было абсолютным абсурдом. «Хорошо известно, что в истории человечества богатые следовали в своей жизни принципам радикального гедонизма. Обладатели неограниченных средств — аристократы Древнего Рима, крупных итальянских городов эпохи Возрождения и даже Англии и Франции XVIII и XIX веков — пытались найти смысл жизни в безграничном наслаждении. Но, хотя максимальное наслаждение в смысле радикального гедонизма и было целью жизни определенных групп людей в определенное время, оно никогда — за единственным до XVII века исключением — не выдвигалось в качестве теории благоденствия никем из великих Учителей жизни в Древнем Китае, Индии, на Ближнем Востоке и в Европе». Никогда и никем до XVII века. «Единственным исключением, — пишет Фромм, — был греческий философ, ученик Сократа Аристипп (первая половина IV века до нашей эры), который учил, что целью жизни являются телесные наслаждения и что счастье — это общая сумма испытанных удовольствий». Но Аристипп был единственным. Даже Эпикур называл высшей целью «„чистое“ наслаждение, а оно означает „отсутствие страдания“ (aponia) и состояние безмятежности духа (ataraxia). Согласно Эпикуру, наслаждение как удовлетворение желания не может быть целью жизни, ибо за таким наслаждением неизбежно следует его противоположность». — 73 —
|