Математика, философия и йога

Следующий вопрос: «Неужели материя не является из­менчивой?» Этот вопрос вызывает множество встречных вопросов и приводит к трудному положению. Что вы пони­маете под словом «материя»? Вы имеете в виду распростра­ненную гипотезу о слиянии в единое целое всех впечатле­ний, возникающих благодаря органам чувств? Быть может, вы гипостатируете [4] то, что познаете посредством ощущений — осязания, зрения, слуха, давления, кинестетичес­кого напряжения? Нам известно только это. Возможно, вы гипостатируете нечто существующее во внешнем мире не­зависимо от сознания в любом смысле этого слова, то есть нечто лишенное сознания? Если так, то как вы об этом узнали? Нам доступны только ощущения, ничего более.

Я еще не пользовался словом «материя». Я упомянул о двух функциях, органах или свойствах познания, а именно о чувственном восприятии и умозрительном постижении. Мы знакомы только с их деятельностью. Это нам известно, но разве эти способности могут принести сведения о чем-то таком, что пребывает вне любого сознания? Мы привыкли считать, что так оно и есть, но это беспечность мышления. Если вы прочтете буддийские сутры, то заметите, что они очень точно рассказывают об этом. Будда говорил... во вся­ком случае, утверждается, что он говорил так: «Качества — вот все, что у нас есть». Под «качествами» он понимал прак­тические ощущения. Больше ничего нет. Говоря о некото­ром веществе, которое не воспринимается само по себе, но только обладает какими-то качествами, вы недостаточно точны. Этого вы не знаете. Такая привычка легкомыслен­на. Этот вопрос мог бы увести нас на очень зыбкую почву, и я намерен поговорить об этом позже, после определенной подготовки, так как здесь вы сталкиваетесь с проблемой, которая долгие годы занимала философов.

По правде говоря, хорошо осведомленный современ­ный ученый никогда не делает метафизических допущений о природе материи. Я имею в виду по-настоящему разум­ного ученого, а не простого клерка от науки, решающего задачи. Я говорю о людях уровня Эйнштейна [5] или, скажем, Ванневера Буша*. Они понимают, что имеют дело с неким набором определений, пригодным по большей части только для математических формулировок. Опираясь на свои эксперименты, они выдвигают определенные гипоте­зы, благодаря которым эти опыты складываются в целост­ную концепцию. Подобные гипотезы оказываются хоро­шими, если приводят к таким дальнейшим экспериментам или наблюдениям, которые согласуются с гипотетическими предсказаниями и тем самым их подкрепляют. Эти гипоте­зы терпят крах, если не подтверждаются на практике. Один мой знакомый, физик-теоретик, высказал нечто очевидное для каждого математика: любое явление допускает потен­циально бесконечное многообразие возможных объясне­ний. Я попробую вновь использовать математическую ана­логию, чтобы прояснить эту мысль.