|
— Помнишь, когда вы познакомились, я ведь предупреждала тебя… И родители были так расстроены… Если бы ты тогда послушала нас… — Я не могла, — медленно, словно про себя, ответила Ева. — Не могла я никого послушать… В бункере, на шестнадцатиметровой глубине под землей, время словно остановилось. Наверху шли бои, в Берлине бушевали пожары, земля содрогалась от взрывов бомб и снарядов, а стенографистки, как и все сотрудники рейхсканцелярии, были, как всегда, подтянуты, безукоризненно одеты и причесаны. Многолетняя выучка давала себя знать. — Немецкий народ, — диктовал Гитлер, — оказался недостойным возглавляемого мною движения. Сейчас, когда мое земное бытие подходит к концу, я решил взять в жены девушку, которая доказала мне свою многолетнюю верную дружбу и прибыла в осажденный город, чтобы разделить мою судьбу. Мы оба предпочитаем смерть позору бегства или капитуляции. * * *29 апреля в три часа тридцать минут ночи Ева Анна Паула Браун стала фрау Гитлер. В бункере Гитлера не было слышно взрывов и выстрелов. Здесь, глубоко под землей, все было, как раньше, когда весь мир, казалось, был у ее ног. Только церемония бракосочетания, хоть и проведенная в строгом соответствии с ритуалом, была, на взгляд Евы, слишком уж короткой и сдержанной. Молодая женщина светилась от счастья. Она была очень красива в этот день — стройная, с белоснежной кожей, в черном обтягивающем платье… — Сегодня особенный день, он должен запомниться нам навсегда, — шепнула она на ухо совершенно разбитому и подавленному Адольфу. — Я специально надела твое любимое платье. Я люблю тебя, мой фюрер… Правой рукой Гитлер судорожно сжимал руку Евы, левая его рука подергивалась. Со всех сторон звучали поздравления, звенели бокалы с шампанским, но, казалось, ничто не могло вывести вождя нации из жуткого оцепенения. «Поистине пир во время чумы, — думал Мартин Борман. — Что за комедия? Впрочем, этот спектакль — перед лицом поражения сочетаться браком со своей валькирией — вполне в духе фюрера. Эффектно, пафосно и с претензией на вечность. Видимо, теперь стоит ждать жертвоприношения и всепожирающего огня, как в скандинавских сагах, которые он обожает. Если бы это не было так трагично, я бы, пожалуй, от души посмеялся». — Поздравляю, фройлейн! — поднял он бокал, чуть склонив голову и пристально глядя на новобрачную. Ева лучезарно улыбнулась. — Зовите меня теперь просто фрау Гитлер! — сказала она и отпила глоток шампанского. — 146 —
|