|
Три дня, которые после этой памятной беседы, провел еще во Владимире наш герой, чувствовал он себя весьма приподнято. Еще бы — один из главных козырей для его предприятия лежал у него в специальной папке, соседствуя там с бумагой, данной Берковым. Лебедько уже не сомневался в успехе — оставалось собрать еще пять-шесть таких бумаг, да и отправляться прямиком в Москву к Муромцеву. Времени наш герой попусту не тратил, а сочинивши в минуту вдохновения, случившуюся вскоре после встречи с Закауловым, остроумную реплику, подходил с ней наудачу к каждой понравившейся ему барышне: «Сударыня, я не имею чести быть вам представленным, однако все же осмелюсь обеспокоить вас вопросом: отдаться не интересуетесь?». Надобно сказать, что благодаря неожиданной кудрявости столь деликатного предложения, реплика имела успех, по крайне мере, в одном случае из десяти. Так что герой наш получил на эти три дня широкий простор для упражнений в длительном наслаждении. Глава 4«...старый мост над бывшим оврагом отделял собственно город от Троицкой слободы. Новый мост бывшей Московской заставы устроили в ходе начавшейся в 1891 году прокладки Великой Сибирской магистрали. К мосту подходила улица Ново-Александровской слободы, и от вокзала - Малое бывшее шоссе, после 1864 года — Вокзальная улица. На мосту, над полотном Рязано-Уральской железной дороги — расстаёмся с улицей Ново-Александровской слободы и вступаем на Московскую улицу города. По сторонам улицы сохранились прилепившиеся один к другому каменные двухэтажные особняки состоятельных купцов, разнясь, порой, лишь стилем неброских фасадов. Отдельные здания примечательны не столько внешним видом, сколько историей своей и хозяев. Жили на Московской улице до 1917 года семьи таких фамилий: Придонцевы, Селивановы, Юкины, Чуковы, Абумовы, Любимовы, Маркины и другие...» - сию путевую заметку, невесть откуда взявшуюся, читал Владислав Евгеньевич, въехавши в славный город Рязань. Лебедько, как истый сын не токмо Европы просвещенной но и безбашенной Азии, отдавал себе, в некотором роде, отчёт о роли последней в русской жизни. Как говаривал в своё время герой Достоевского — Митя Карамазов: «Широк человек, слишком даже широк. А я бы сузил». Вот ведь и складывается, что широтою души своей русский человек обязан бескрайним азиатским просторам, начинающимся отнюдь не от Уральского хребта, а как раз таки от Рязани, автор хотел было, по первоначалу, замахнуться так, чтобы сказать, что, мол, даже не от Рязани, а от самой Москвы-матушки, да не дерзнул — робок. — 38 —
|