Кто?

И вот метод философского обобщения ищет ту деятельность, которая относится к главной функции объекта, а далее мы уже добираемся и до самого объекта тем путем, который мы проделали выше.

Таким образом, функция для нас – это орудие выявления сути того бытия, которое эту функцию проявляет через свою деятельность. Суть функции не в том, что она предъявляет саму себя, а в том, что она предъявляет того, кто её исполняет.

Однако на функцию ложится слишком большая ответственность представлять того, кто её исполняет, если бытие исполнителя функции иноприродно тому бытию, где эта функция исполняется.

Потому что – откуда мы знаем, каким краем Своего Бытия проникает Третье Бытие в наше бытие, и насколько та Его функция, которая была обнаружена нами в качестве главной, есть главная и для Него Самого? Функцию Третьего Бытия мы определили выше (кто не забыл), и она состоит в Совместности человеческого организма. Но насколько полно эта деятельность может характеризовать весь невидимый объект? Ведь, для нас полная загадка – что представляет собой подобный объект от начала и до конца?

Его функция (функция Третьего Бытия), выявленная нами, с несомненностью является главной только лишь для нас – благодаря этой функции существует наш организм, и, благодаря этой функции, мы вообще живем. Но этот взгляд направлен только с нашей стороны, и, следовательно, это очень одностороннее знание об объекте, поскольку у Него могут быть и еще какие-то функции, нами вообще не видимые, нами вообще не знаемые и нас вообще не касаемые.

Для футбольного мяча, например, функция человека состоит в том, чтобы играть в футбол. Большего мячу о человеке знать не дано, да и не надо. Но разве этим исчерпывается вся полнота человеческого бытия?

Точно также и здесь – запустив механизм метода философского обобщения в отношении невидимого объекта, который мы, к тому же, замыкаем на себе, мы сразу же методологически обеспечиваем себе односторонний и слишком узкий взгляд на этот объект, чтобы понимать его в полном развороте. Потому что этот взгляд видит лишь то, что сопричастно только нам. Всего остального в невидимом объекте (если всё остальное никак не связано с нами) мы никогда не увидим.

Допустим, что в полной темноте мы получили чем-то неизвестным и от кого-то неизвестного ощутимый укол. По анализу произошедшего мы вполне можем представить себе то орудие, которым произведёт укол, только в той его части, которой непосредственно и был произведен сам укол. Далее этого, распространяясь по всем версиям выше места укола, мы ни о полной конструкции орудия, ни о том, кто произвел им тычок – знать уже не можем. Дальше нам не дано. Вот примерно так выглядит аналогия с познанием невидимого объекта, проявившего себя в какой-то деятельности, затронувшей наше бытие.