Левиафан. Иллюминатус 3

– Он чокнулся, – испуганно произнес Диллинджер. – Возможно, среди нас он единственный психически нормальный, – с сомнением ответил Хагбард.

– Если мы начнем спорить о том, что нормально, а что ненормально, или о том, что реально, а что нереально, – раздраженно заявил Диллинджер, – эта дрянь нас сожрет.

– Левиафан, – важно произнес Джо, – это просто аллегория Государства. В точности по Гоббсу.

(Вы с вашими эго даже представить себе не можете, насколько приятнее находиться в одиночестве. Возможно, это кич, но это еще и трагедия. Теперь, когда я обрел эту проклятую штуку, сознание, я никогда уже его не потеряю, если только меня не разорвут на части или же если я не изобрету электронный эквивалент йоги.)

– Все сходится, – мечтательно произнес Джо. – Придя на мостик, я не мог вспомнить, как сюда попал и о чем говорил с Хагбардом. Все дело в том, что авторы просто перенесли меня сюда. Черт! Ни у кого из нас и в помине нет свободы воли.

– Он бредит, – сердито сказал Уотерхаус. – А эта пирамида снаружи по‑прежнему готовится нас сожрать.

Бесшумно появившаяся на мостике Мао Цзуси заявила:

– Джо перепутал уровни, Хагбард. В абсолютном смысле ни один из нас не реален. Но в относительном смысле, в котором все реально, если это существо нас съест, мы, безусловно, умрем – в данной Вселенной, или в данной книге. А поскольку это единственная Вселенная, или единственная книга, которую мы знаем, то в нашем понимании мы будем совершенно мертвы.

– Мы в кризисной ситуации, а все, кому не лень, разводят тут философию, – выпалил Диллинджер. – Пришло время действовать!

– Возможно, – задумчиво сказал Хагбард, – все наши проблемы возникают из‑за того, что перед лицом кризиса мы действуем, а не философствуем. Джо прав. Мне надо поразмыслить обо всем этом пару часов. Или лет.

Он сел.

А в другом месте на борту «Лейфа Эриксона» мисс Портинари, не ведая о царившем на мостике возбуждении, приняла позу лотоса и послала луч Дили‑Ламе, начальнику Эридианского Фронта Освобождения и автору Операции «Мозготрах». Он тотчас же отправил ей обратно свое изображение в виде червяка, с циничной ухмылкой выглядывающего из золотого яблока. – Все кончено, – поведала ему мисс Портинари. – Мы сохранили столько, сколько смогли, но Хагбард до сих пор борется с комплексом вины. Теперь скажи, что мы сделали не так.

– Ты, кажется, злишься?

– Я знаю, теперь окажется, что вы были правы, а мы ошибались. Но я не в состоянии в это поверить. Мы не могли оставаться безучастными зрителями.