|
ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ НИЧТО, ВСЕГО ЛИШЬ НИЧТО. – Я не могу сейчас жрать кислоту, – запротестовал Джордж. – Я уже так перепил этого баварского пива, что меня наверняка «прибьет». – Все принимают кислоту, – сухо сказал Хагбард. – Это приказ мисс Портинари, и она права. Мы сможем выстоять перед этой штукой, только если наше сознание полностью откроется Внешнему. – Эй, слышь, – сказал Кларк Кент. – Видишь того французика, который ест мороженое на палочке? – Ну? – сказал один из «суперменов». – Это Жан‑Поль Сартр. Кто бы мог подумать, что я увижу его здесь. – Кент удивленно покачал головой. – Надеюсь, он дождется нашего выступления. Эх, как вспомню, какое влияние оказывал на меня этот чувак! Ему стоит услышать, как все это вернется к нему в виде музыки! – Это твои проблемы, малыш, – отозвался другой «супермен». – Лично мне глубоко насрать, что думает о нашей музыке любой гребаный белый. ВСЕГО ЛИШЬ НИЧТО – Еще даже Мик Джаггер не спел «Симпатию к Дьяволу», а проблемы уже начались, – сказал протяжный английский голос… «Аттила и его гунны» пытались нанести тяжелые телесные повреждения «Сенату и народу Рима»… А все началось с того, что обе группы, хорошенько ускорившись, пустились в весьма интеллектуальное обсуждение текстов песен Боба Дилана… «Гунн» ударил «римлянина» пивной кружкой, когда еще один голос пробормотал что‑то насчет веселых проделок Тиля Уленшпигеля. ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ НИЧТО Работая в «Конфронтэйшн», Джо настаивал на том, чтобы всех настоящих сумасбродов непременно отсылали к нему для собеседования, однако представший перед ним в этот раз толстый коротышка не казался таким уж ненормальным. Мягкие, правильные, несколько мелковатые черты лица – типичный стопроцентный американец. – Джеймс Кэш Картрайт, – представился толстяк, протянув руку для рукопожатия, – а тема – энергия сознания. – Тема чего? – Да вот этой статьи, которую я для вас написал. – Картрайт полез в портфель крокодильей кожи и вытащил толстую кипу машинописной бумаги. У бумаги был странный формат, примерно восемь на десять дюймов. Толстяк вручил рукопись Джо. – А что это за бумага? – спросил Джо. – Это стандартный формат в Англии, – ответил Картрайт. – Когда я был там в 1963 году, навещал могилы предков, то купил десять пачек такой бумаги по четыреста восемьдесят листов в каждой. 22 ноября, в день убийства Кеннеди, я сел на самолет, вылетавший из Далласа. Синхронистичность. К тому же я чихнул в тот момент, когда убийца нажал на курок, – снова синхронистичность. Так вот, эта бумага: с тех пор я пишу только на ней. Приятно, знаете, ощущать, что все деревья, которые пошли на ее изготовление, были срублены десять лет назад, и с тех пор ни одно дерево не погибло ради распространения философских исследований Джима Картрайта. — 10 —
|