|
На другой день, 12 марта, Брюсу было отправлено приказание побуждать Гиллемборга всевозможными способами, чтоб назначенный ему в товарищи барон Лилиенштет приезжал скорее на Аландские острова; если же нельзя, то пусть Гиллемборг получит указ возобновить переговоры и без товарища, ибо интерес царского величества не позволяет быть в долгом безвестии относительно шведских намерений; при этом Брюс должен был объявить, что Россия без Пруссии не может вести переговоров и потому прусский уполномоченный Мардефельд поехал на Аландские острова вместе с Остерманом. Остерман отправился с такими инструкциями: царское величество заключит мир, не иначе как получив в вечное владение Лифляндию, Эстляндию, Ингерманландию со всеми городами, островами, берегами и дистриктами, город Выборг и надлежащую границу с финляндской стороны, также часть Карелии со включением Кексгольма. Если получить это будет нельзя без всякого взаимного обязательства, в таком случае царское величество обяжется помогать Швеции в получении ей выгод с другой стороны, но чтоб шведы объявили им, какой помощи требуют. Или вместо того царское величество за уступку Лифляндии обещает в два года и в четыре срока заплатить миллион рублей деньгами или нужными для Швеции вещами. В Стокгольм отправлен был бригадир Лефорт, который, «пришед к королеве, должен был учинить оной от его царского величества комплимент сожалительный в пристойных терминах о смерти брата ее, а потом поздравить королеву о вступлении оной на престол, еже его царскому величеству зело приятно, и благодарить притом ей, королеве, за учиненную о всем оном его царскому величеству чрез присланную грамоту нотификацию, что его царское величество изволил принять за особливый знак склонности ее к его величеству и что его царское величество, с своей стороны, повелел засвидетельствовать, что он истинную склонность имеет – настоящую между обоими государствами от многих лет продолжающуюся войну и кровопролитие благополучным и к пользе обеих стран подданных постоянным миром прекратить». От министров Лефорт должен был требовать, чтоб Лилиенштет отправлен был немедленно на Аланд; если же со стороны шведской будет промедление, то царское величество принужден будет принять свои меры, каких требуют настоящие обстоятельства, «и того ради дабы они о том его царскому величеству немедленную и категорическую резолюцию учинили». На представлении королеве Лефорт начал говорить комплимент по-французски; но Ульрика-Элеонора просила его говорить по-немецки и отвечала, что она очень благодарна царскому величеству за его грамоту, что мир ни состоялся не по ее вине и что она последнее свое решение объявит министрам своим, находящимся на Аланде. Потом королева сняла «рукавицы», дала Лефорту поцеловать руку и ушла в свой апартамент. Лефорт пошел к мужу королевы, наследному принцу кассельскому, к которому было также письмо от царя. Принц сказал, что он царскому величеству очень обязан за честь, ему оказанную, и просил Лефорта бывать у него. Министры объявили Лефорту, что они охотно желают мира с Россиею, но мира сносного; и если добрых условий получить нельзя, то чины государственные скорее намерены все потерять, чем учинить мир непристойный и бесчестный. — 137 —
|