Эссе

знания, свою жадную до дела молодость, он с радостью будет

трудиться там, где найдется для него применение.

И в тот же день вечером, после беседы, занявшей не более

часа, он был принят на службу неким проживающим в Бомбее

мистером Стерроком и стал его секретарем и смотрителем кофейной

плантации вдали от города. Стеррок обещал переправить в Лондон

письмо Эгиона, в котором он сообщал бывшему хозяину о своем

решении и обязался вскоре вернуть все, что задолжал. Когда

новоиспеченный смотритель плантации вернулся в свое жилище,

Бредли без сюртука сидел в одиночестве за столом и ужинал.

Прежде чем присоединиться к нему, Эгион сообщил о произошедшем.

Не переставая жевать, Бредли кивнул, подлил виски в свой

бокал с водой и сказал почти дружелюбно:

-- Садитесь, ешьте. Рыба уже остыла. Так, значит, мы

теперь в своем роде коллеги. Гм, желаю успеха. Выращивать кофе,

я уверен, легче, чем обращать индусов, а пользы от этой

деятельности, пожалуй, не меньше. Вот уж не думал, что вы так

умны, Эгион!

Плантация, где предстояло служить Эгиону, находилась в

двух днях пути от города, выехать туда в сопровождении

нескольких кули он должен был через день, так что на устройство

всех дел только этот день у Эгиона и оставался. Он попросил

разрешения взять завтра верховую лошадь, Бредли удивился, но не

стал ни о чем спрашивать; и вот, когда слуга унес лампу, вокруг

которой кружила мошкара,, они остались вдвоем и сидели лицом к

лицу в теплой темноте индийского вечера и оба чувствовали, что

сейчас они ближе друг к другу, чем когда-либо за все долгие

месяцы вынужденного житья под одной крышей.

-- Скажите, -- нарушил Эгион долгое молчание, -- вы,

конечно, с первого дня не поверили в мое миссионерское будущее?

-- Нет, почему же, -- спокойно возразил Бредли. -- Я не

мог не заметить, что вы серьезно к нему относитесь.

-- Но вы же наверняка заметили и то, насколько плохо я