|
Одно дело — рассуждать, кто творит (Бог или человек). Другое дело — поставить под сомнение то, что Творчество разворачивается во Времени. И что именно Творчество, развернутое во Времени, представляет собой смысл Истории. Я уже обсуждал ранее метафизические идеи странного толка, согласно которым якобы Большой Взрыв (в терминологии астрофизиков), послуживший началом нашей Вселенной, метафизически равноценен изгнанию Адама из Рая. Не началу Творения то есть, а моменту грехопадения. Одно дело — сказать, что Бог за шесть дней своего творчества, развернутого во Времени, создал мир, разместил в нем Рай, а потом изгнал Адама из Рая, а Рай то ли сокрыл, то ли изъял из мира. А другое дело — сказать, что все шесть дней Творения Бог работал не над этим миром, а над чем-то другим. А этот мир — то бишь Вселенная — является «отходами производства» под названием грехопадение. Можно ли предлагать такую версию и одновременно осуждать гностицизм? Мне кажется, вопрос риторический. Но он ведь еще и политический, не так ли? На самом деле противопоставление «Время — Вечность» весьма и весьма коварно. Потому что в этом противопоставлении осуществляется сокрытие разнокачественности самого времени. Шестоднев — это Время, но это сакральное Время. Бог не отстранился, сотворив мир. В противном случае, чем является пришествие Сына? Для всех мировых культур очевидно наличие сакрального Времени, врывающегося в обычное. Любая культура это чувствует, но наша, пожалуй, острее других. «Душа ПРАЗДНИКА просит», — говорят далеко не благообразные герои Шукшина. В России время праздника всегда ощущалось как особое время. В каком смысле особое? В том, что сакральное. Праздник разворачивается во времени. Он без этого развертывания во времени немыслим. Но он разворачивается в ДРУГОМ, отчасти сакральном времени. Не разворачиваясь во времени, он не является действом. А он является действом! Любое действо — церковное, ритуальное — имеет фазы и предполагает мистериальность. Что такое мистерия? Это чередование сакральных жестов и сакральных слов. Это процессуальность, не так ли? Как она может существовать без времени? «Душа праздника просит», она просит сакрального очистительного Времени. И разве неясно, что сама Душа находится в очень плотном переплетении со Временем? Плотность этого переплетения варьируется. Но подчас ее так наращивают, что становится в принципе невозможно разделить Душу и Время. Так что же, компрометация Времени должна стать еще и компрометацией Души? Я уже говорил о том, что небестрепетно «десантируюсь» на территорию внутриконфессиональной метафизики. Но Лоргус-то десантируется бестрепетно на территорию науки (той же теории систем, например)! И как дискутировать? Я не хочу уподобляться Лоргусу и выступать с позиций «симметричных ответов». Однако какой-то ответ должен быть дан, иначе неизвестно, куда это все зайдет. — 166 —
|