|
А дальше может возникнуть и такая идея: если есть национальная демократия и есть христианская демократия, то почему не может быть христианско-национальной демократии? Наверное, это возможно. И, безусловно, при этом христианское в рамках христианско-национальной демократии должно приобретать национальный оттенок. Но именно оттенок. Что значит перейти от оттенка к краске? Начнется вполне добропорядочный разговор о великом вкладе конкретной нации в общехристианское дело, а кончится заявкой на ее уникальность в этом деле. Соответственно, рушится само дело: христианский универсализм. А под обломками гибнет все. То есть, как только оттенок превратится в краску, краска станет коричневой. Но и этим не будут исчерпаны возникающие при подобных метаморфозах проблемы. Нация — это субъект и продукт Модерна. Все мало-мальски корректное (христианско-демократическое и так далее), что наработано по части синтеза национального и христианского, ВСЕЦЕЛО ОБУСЛОВЛЕНО МОДЕРНОМ. Контрмодернист не может апеллировать к нации. Если он и произносит это слово, то лишь по недоразумению, имея ввиду на самом деле племя. Отказавшись от Модерна, надо отказываться от упомянутых выше корректных (хотя и проблематичных) вариаций на тему конструктивного синтеза нации и христианства.. Термин «национальное христианство» в контрмодернистском исполнении оказывается тождественным термину «племенное христианство». Что-то в этом направлении разрабатывали… даже не Гиммлер, а Гитлер и Розенберг. Начинали-то они с этого, да кончили другим. Гитлер показал, что такое синтез христианского и племенного! И что при таком синтезе от христианства остаются рожки да ножки. Конкордат Третьего рейха с Ватиканом как раз и был констатацией того, что «ножки ваши, а рожки наши». В нацистской Германии эстафета быстро перешла от изуродованного христианства к язычеству. Но и на этом все не закончилось. Родилась весьма специфическая религия смерти. Как и полагается, со своим Мифом. Может быть, речь идет о том, чтобы десантировать за счет регресса наш народ на территорию этого Мифа и там уничтожить окончательно? Что сначала провозглашается по сути «долой развитие! да здравствует регресс!», а потом это плавно перерастет в «долой жизнь! да здравствует смерть!»? Отказ православия от развития порождает сокрушительные для православия политические и «корпоративные» последствия. Но религия не имеет права все поверять лишь политической и «корпоративной» целесообразностью. Для религиозного человека метафизическая правда важнее политической целесообразности. Так в чем же эта метафизическая правда? — 163 —
|