|
Читатель вправе спросить: «Кто об этом говорит? Представитель института или представители? Влиятельна ли эта точка зрения в элите, ориентирующейся на православие, в собственно православном сегменте современного российского общества? Если даже эта точка зрения влиятельна, то так ли она пагубна в политико-стратегическом смысле? И, наконец, при чем тут светская часть российского общества?» На часть из этих вопросов трудно дать прямые доказательные ответы. Косвенные ответы я уже давал. Читателю остается только поверить им. А также экспертным оценкам, согласно которым эта точка зрения влиятельна и имеет самые разные стратегические последствия. В том числе и собственно политические. Ведь не только ваш покорный слуга, далекий от конфессиональных дел, но и интегрированная в конфессию М.Миронова адресует, говоря о группе православных интеллектуалов, отрицающих развитие, как к тексту А.Лоргуса, так и к частным разговорам. Поскольку разговоры частные, то дальше вступает в действие система моральных ограничений. Они ведь на то и частные, чтобы на них не ссылаться. Кроме того, поскольку они частные, то любые ссылки будут бездоказательными. Итак, читателю придется верить на слово и исходить из того, что, дискутируя с А.Лоргусом, я на самом деле дискутирую отнюдь не только с ним. И это в каком-то смысле меня оправдывает. Но лишь в каком-то смысле. Беспокойство читателя по поводу того, что подробные рассмотрения неочевидных и достаточно тонких религиозных идей могут увести нас далеко в сторону, я полностью разделяю. И постараюсь этого избежать. А также привести аргументы в пользу такого рассмотрения. Первый аргумент я уже привел. Если влиятельные группы говорят о том, что смыслы, весьма важные для России, несовместимы с развитием, то мы не можем не задуматься, так ли это. И потому, что не хотим разговорами о развитии разрушить подобные смыслы. И потому, что верим в развитие и не верим в то, что оно может оказаться антагонистичным великим смыслам, которые глубоко созвучны нашей культуре и государственности. Этот аргумент можно назвать идеологическим. Его надо поставить на первое место, но к нему нельзя все сводить. Второй аргумент — стратегический. Тезис о несовместимости развития с той или иной религиозностью не нов. И выдвигается отнюдь не только христианами. В исламе, например, есть похожая авторитетная точка зрения, тоже разделяемая отнюдь не всеми мусульманами. И в католицизме есть. И в протестантизме. Сторонников невозможности сопряжения религии с развитием, как я говорил выше, называют контрмодернистами. Не фундаменталистами и даже не интегристами, а именно контрмодернистами. Мировая борьба между модернистами и контрмодернистами сегодня обострена до предела. Устраниться от участия в этой борьбе невозможно. Можно попытаться спрятаться. Но это не выход. — 159 —
|