|
Какое-то время мы ждали; облака стремительно проносились по небу, временами пропуская серебряные потоки лунного света, но чаще они закрывали луну и оставляли нас в ревущем грохочущем мраке этого истерзанного прибоем берега. Это и впрямь было похоже на «таинственное окно, зовущее в опасные пенящиеся морские просторы волшебных покинутых земель». Я никогда не забуду этого бдения. Насколько мог видеть глаз, ничего, кроме вздымающейся воды, испещренной пеной, сверкающей в лунном свете, где набегающие волны скрывают рифы и кружат в водовороте, подобно мельничному потоку. Точеные черты лица моего компаньона приобрели отчетливость и неподвижность статуи римского императора, силуэт которого вырисовывался на серебряном фоне водной поверхности. Он ни разу не шелохнулся, как будто был высечен из камня, пока я не заметил пробежавшего по нему трепета, и я понял, что он увидел то, что ожидал. Я напряг глаза, пытаясь рассмотреть, что привлекло его внимание, и действительно увидел, как прямо по лунной дорожке кто-то плывет. Уверенно направляясь к нам сквозь рифы, белое плечо поднималось при взмахе, точно как он описал, все ближе и ближе, в диком прибое, где не могла бы плыть ни одна живая душа, пока, не более чем в тридцати ярдах от основания утеса, я смог различить очертания женщины с волосами, струящимися подобно морским водорослям. Человек у окна прямо вывалился наружу, протягивая руки к пловчихе, и я, опасаясь, что он потеряет равновесие, осторожно обхватил его руками и втащил в комнату. Казалось, он забыл о моем присутствии и, как во сне, уступил давлению. Я осторожно опустил его на пол, где он лежал неподвижно, находясь в трансе. Я нагнулся, чтобы прощупать его пульс, и, когда я считал его замедленные удары, я услышал звук, который заставил меня затаить дыхание и прислушаться. Казалось, будто море поднялось и заполнило комнату, но не материальное море, а его душа; неосязаемый призрак морской воды волнами поднимался до самого потолка, и морские твари выглядывали из нее. Затем я увидел в окне очертания женщины. Светящаяся своим собственным светом, она была ясно видна в зеленом мраке, похожем на морское дно. Волосы всплывали, подобно морским водорослям, мерцающие плечи казались высеченными из мрамора, лицо было лицом Беаты Беатрикс, пробудившейся от сна, а глаза были цвета морской воды, когда в нее смотришь с высокой скалы, и, конечно, были видны следы от серебряных пуль, ранивших ее. — 134 —
|