Услышав замечание, которое, видимо, попало в цель, наш невольный пациент вздрогнул и открыл рот, собираясь что-то сказать, но Тавернер, повернувшись к его жене, продолжал: — И если миссис Юстэйс когда-либо понадобится моя помощь, я в равной мере буду в ее распоряжении. — Я полагаю, что это маловероятно, — сказал ее муж, поднимаясь. — Ее здоровье в превосходном состоянии. И когда Бэйтс в ответ на звонок Тавернера открыл дверь, мы с ними распрощались. — Удивительный негодяй, — заметил я, когда дверь за ними закрылась. — Еще не законченный, — сказал Тавернер. — В процессе своей эволюции он должен усвоить несколько вещей, и, если я не слишком ошибаюсь, он усвоит их очень быстро. Тогда мы опять о нем услышим. Никогда не смешивайте незрелый плод с испорченным. Мы услышали о нем опять, и даже скорее, чем Тавернер ожидал, когда пару дней спустя я просматривал для него вечернюю газету, где было помещено сообщение о том, что миссис Юстэйс, в связи с внезапным недомоганием, не будет участвовать в открытии выставки индийского искусства в Эстон-гэлери, и эта задача будет выполнена другой светской знаменитостью. — Конечно, это может быть инфлюэнца, — сказал я. — Или колики, — сказал Тавернер. — Или даже воспаление коленного сустава, — добавил он, не желая разговаривать со скептиком. Следующий сигнал пришел не так скоро, как я ожидал, рассчитывая увидеть полковника Юстэйса всякий раз, когда раздавался звонок. Но наконец он появился, и даже при беглом взгляде становилось очевидно, что он за это время распрощался со многим. Поза, в которой он сидел, облокотившись на спинку стула, говорила о том, что он исчерпал все свои возможности — как умственные, так и физические, и Тавернер вынужден был облегчить его участь и начать разговор первым. — Итак, вы пришли послушать меня? — спросил он. — Я всегда считал, что мой талант скрыт от всех, кроме тех, чей образ мыслей совпадает с моим. — Моя жена слышала о вас, — последовал ответ. — Она интересуется... вашим направлением работ. — А, она изучает оккультизм? — Я не стал бы называть это изучением, — сказал Юстэйс, избегая слова «оккультизм». — Она занимается им по-любительски и ходит на лекции по восточному мистицизму, который похож на настоящий не более, чем... чем кошка на тигра, — добавил он, поддаваясь внезапному приливу эмоций и обращаясь к кошке экономки, устроившейся на коврике у камина. — Я молю Бога, чтобы она оставила это, — добавил он устало. — 118 —
|