|
28. марта. В шесть часов пополудни Да будет Воля Твоя, Высочайшая Воля! 29. марта. Утро Воистину, какая космическая мистерия свершилась вчера! Это было превыше наших мыслей, превыше нашего разума, даже – превыше нашего сердца. Невероятно, не осознаваемо, по-человечески необъяснимо. Пока Доктор был оторван от непосредственной деятельности в Обществе, пока он болел, мы чувствовали себя незажжёнными. Но у нас было ощущение, что где-то за нами бьётся огненное сердце, которое может нас в любой момент вновь зажечь, воспламенить, заставить затрепетать предчувствием новых полётов и замыслов. Он был необходим нашему Обществу, как сердце необходимо организму. Все его начинания ещё только в начале, все его планы, все свершения и задачи – от Учителя. Поэтому до сих пор ни я, ни многие другие не можем поверить в случившееся, и в нас есть ещё некие светлые ожидания и предчувствия. Хорошо, что я был у Доктора позавчера вечером. Видел и пережил всё, чем его дух был переполнен, и считаю теперь своим священнейшим заданием нести в мир принцип Иерархии. Помню, что он ещё сказал: «Если возникнет у тебя нечто, чего ты не понимаешь, то обращайся к Е.И.» Переговорили мы и о том, что самое позднее осенью и нам надо бы издать какой-нибудь сборник статей. Асеев издал малыми средствами и достиг успеха. Как же всё это было? Вчера мне в библиотеку ещё до 11 часов позвонил Мисинь, чтобы я поторопился к Доктору, ибо состояние чрезвычайное, и чтобы я сообщил другим. Войдя в коридор, встретил я Ренца, Мисиня и г-жу Драудзинь, позднее подошли ещё Залькалн и Валковский. У кровати Доктора Мисинь, родственники и дочь из Болгарии (Сильвия). Затем пришёл и Стуре. Доктор с раннего утра начал бредить – произносить английские слова. Около 9 часов пришёл Мисинь. В половине десятого у Доктора внезапно наступили судороги сердца. Руки и ноги начали остывать. Присутствующие испугались. Сын – врач, который теперь работает на месте отца, сделал инъекцию кофеина. Мисинь знал, что подобные яды были неприемлемы для принципов Доктора, и он их категорически отверг бы. Возможно, это было во вред? Кто знает? Осмелился бы Мисинь выступить против воли сына, взять на себя ответственность? Отец был без сознания. После инъекции Доктор как бы вернулся в полусознание. Мисинь звал его, он будто бы слышал. Принял и мускус. Затем опять наступил бред, стоны. Около 12 часов приоткрылись двери, и через длинный коридор долетели до нас стоны Доктора. Около часа мучился, заламывал руки. Затем наступил покой. Мы, находящиеся в приёмной комнате, конечно, не посмели тревожить его. Жена Доктора считает наше Общество источником всех бедствий. Один раз я подошёл к приоткрытым дверям, посмотрел. Около кровати собрались родственники. Всё время мы ждали телеграммы из Индии. Ответ не приходил. Происходила мистерия Высшей Воли. Что мы могли знать, хотеть своим умом и сердцем? Мисинь показал нам конец параграфа 96 <«Иерархии»>, там – весь ответ: «Ждёте Меня, ждёте явления помощи, но ведь не знаете, где именно нужна помощь и когда прозвучит последний час битвы. Но полагая на Нас всё сознание и зная, что не замедлим, – строите нерушимый мост и собираете сокровище Мощи. — 66 —
|