|
24 июня. На Ивана Купалу Вчера и позавчера мы путешествовали по Кандаве и Сабиле. Больше всего нас радовали цветущие луга. Но сердце восхитила река Абава со своими «дочерьми» Имуле и Амулу. Вновь глубоко взволновали нас холмистые просторы. В Бусесе неожиданно встретились с несколькими знакомыми. Незабываемым останется в памяти поход на Иванов вечер в Сабиле навстречу заходящему солнцу. Долго, долго оно заходило, казалось, что всю ночь до утра будет наряжать мир в пурпур и золото. Как всё сказочно окрасилось, как неугасимо мерцали лиловым отблеском ряды берёзок на дальних берегах. «Чего стоят все твои просторы по сравнению с солнцем!» – слышу голос своего друга. Какими мизерными светлячками казались многочисленные огни Иванова вечера перед пламенеющим горизонтом на закате. Солнце – обитель высших духов, оно существует, чтобы обновить не только наше тело, но и дух. 2 июля. В субботу В связи с антивоенной конференцией, предложенной Роменом Ролланом, наши писатели, стоящие ближе к левым кругам, выпустили воззвание против войны. Меня пригласил Курций, и я тоже подписал. На страницах «Латвияс Вестнесис»[28] я и сам когда-то немало боролся против войны. Но в воззвании была одна фраза, с которой я не мог полностью согласиться, и об этом спорил. Идея мира ведь должна входить в жизнь вне всякой партийной окраски! Но решиться надо было немедленно. И разве в этой фразе не была и своя правда? Разве, в конце концов, левые со своим активным материализмом не стоят ближе к истине, чем правые и безразличные, которые не признают не только социальное, но и душу? И, думаю, разве неподписание не было бы такой же самой придиркой к слову, как и то, что я пережил, участвуя когда-то в крещении? Быть может, это было испытанием для моего духа на сообразительность? Я ведь ещё только расту, и, возможно, на иной ступени опыта я нашёл бы иное решение. 30 июля. Суббота По большей части я уезжаю в Меллужи. Там у нас хижина в тишине сада, творческую работу вести трудно, живём в основном на природе, ограничиваем себя финансово насколько только возможно, чтобы можно было осуществить наш обширный план – Италию. Мы прочли много книг, много чувств и мыслей улетело туда, поэтому отказаться было бы невозможно. Начинаю теперь оформлять документы. Писательские билеты получил уже давно, но труднейшим оказалось – вывезти валюту. Моё первое заявление отклонили. Ходил я к «более влиятельным» личностям, пока получил разрешение. В разговоре с одним членом валютной комиссии меня поразило, сколь узко наши ведущие чиновники смотрят на духовные ценности. Хотели бы запретить ввозить и научные книги. Далинь[29] – то же самое, что культура. В тот день я так расстроился, что всю ночь бредил, и вчера и сегодня чувствовал себя совершенно разбитым. Не умею спокойно, «с улыбкой», открывать все двери, ещё столь сильно переживаю каждое прикосновение к жизни. Ощущаю я и весь трепет эпохи, пертурбации политические и материальные. В Германии, в Италии – всюду что-то бродит. События приближаются. Мой друг говорит: «Лучше пусть приходят события, лишь бы колесо эволюции скорее двигалось вперёд». И действительно, эволюция человечества теперь должна стать всё более стремительной. Сквозь сгущённую тьму всё ощутимее свечение неизвестных лучей. Грядущее просыпается. И я полон им. И если поеду в Италию, то только для того, чтобы оценить прошлое в свете красоты будущего. — 41 —
|