|
23 ноября. Понедельник Первым великим событием был разгром итальянской и немецкой армий в Ливии. Рассказывают, что взяты в плен 6 дивизий. В каждом сообщении теперь пишут, что итальянцы планомерно отходят, заранее уничтожая позиции и «военные объекты». Уже оставили Тобрук, Дерну, Бенгази<?>. Всё ещё избегают столкновения с превосходящими силами англичан. Конечно, и у англичан, при отдалении от баз, снабжение становится труднее. Темпы – медленнее. Вторая сенсация – вторжение американцев и англичан в Марокко и Алжир. Семьсот транспортных кораблей беспрепятственно достигли африканских берегов. Когда немцы опомнились, было слишком поздно. Дорлан с большим войском французской колонии не послушался приказа Петена и сдался американцам. Петен как верховный главнокомандующий остался во Франции один без армии, ибо немцы там не разрешили держать военной силы. Немцы сделали «шахматный ход» – оккупировали незанятую часть Франции. Вскоре после этого оккупировали Тунис, так опередив англичан. Что там происходит, не знаем, кроме того, что пишет наша пресса. В Испании проводится частичная мобилизация. Последние «слухи» сообщают, что на юге Франции происходят уже свирепые сражения. Если это так, то долго это замалчивать невозможно. Известно, что из Риги в Африку направляются лётчики. Кроме того, некоторые утверждают, что около Великих Лук, которые будто бы находятся в руках русских, происходят большие сражения. В связи с этим в Латвии отменены пассажирские поезда в восточном направлении. Приезжий из Виляны говорил, что там весь день слышалась канонада. Мей<нгард> <Стребейко> уехал к Гаральду в гости, наверное, больше не попадёт обратно, ибо с четверга в Вентспилс поезда не ходят. Жду от Гаральда хоть какой-то вести. Факт, что немцы от сталинградского фронта оттиснуты, насколько – мы не знаем. Уже давно говорили, что этой зимой немцы сами будут вынуждены сильно выпрямлять свой восточный фронт, оставляя какой-то большой район. Думали, что это могут быть Балтийские страны, что шведы условятся с русскими, чтобы отдать эти государства под их временное управление и т. д. Но однако, когда переговоры о перемирии рухнули, осталось только одно – меч. Чрезвычайное время. В последние дни чувствовалась как бы тишина, но тишина, насыщенная великим напряжением. Затишье перед грозой. Гаральд живёт спокойно, но во многом он вырос. Дух его мечет молнии. Сущность его полна прозрений будущего. Стребейко был у него несколько раз. Он тоже сильно вырос. Странные у него мечты – вырасти до руководителя. Мечты эти конкретны и реальны, он продумывает систему жизни и государства. В книгах, которые он пишет, много сведений, но жаль, что по большей части это – компиляция. У него удивительная память, и это помогает ему в работе. Раньше в нём можно было ощущать заносчивость, теперь в это самомнение вплетается кротость. Ибо и он желает служить. Растёт и Велта Бормане. В своих тонких, психологических чувствах она выросла, особенно после конфликта с мужем. Он увлёкся другой женщиной. Разумеется, настала пора «похмелья», но их жизнь стоит пока на распутье. Вместе они не живут, только встречаются. Бормане сильно выросла в смысле более глубокого понимания. Сознательно анализирует, формирует себя. Много читает о культуре. Понимает Учение. Драудзинь ведёт группу, среди её членов много дружелюбия. В ней – новая сила. Выписала около 15 тем из Учения. Летом, какой-то месяц, она жила у нас <в Меллужи>. И Велта тоже. Мне очень нравится и чета Пормалис, у которых иногда собираются друзья. Чуткие люди. Г-жа Лицис, как обычно, чудесна. Только на <роль> организатора она не годится. Она – чистое детское сердце. Работниками Будущего будут и Аринь, Погулис, Лажелс и другие. Дравниек – способный, но, чтобы что-то провёл в жизнь, надо сильно его понуждать. Мало активности. Занят своими видениями. Якобсоны горят духом, но должны ещё гармонизироваться. Для общего блага они хорошо пригодятся. Лимберг – добрая душа. Есть друзья в Даугавпилсе. В Вентспилсе – Бумбер тоже горит духом. Сколь часто в мыслях пытаюсь примерить друзей к плану будущего. Кто же будут этими «незаменимыми»? Многие ли? Кто всей сущностью, горя, войдёт в работу? Блюменталь болен. Летом несколько раз я встречался с ним в Юрмале. Разумеется, о прошлом не говорим. У него тоже была своя жёсткая линия высокого напряжения. Теперь, конечно, все эти струны сильно ослабли. Прошлым летом он много рассказывал, как его самого в ЧК неоднократно долго допрашивали и как он спасся. И ему ещё надо расти к гармонии. Страдания его во многом подняли. И как он мучается с одной почкой, и то – больной! Притом живёт в одиночестве, его жена – учительница, работает в русской школе в Саркандаугаве, с дочерьми[167] приезжает к нему в гости раз или два в неделю. Всепоглощающа его любовь к России. И он увидит своими глазами великую радость созидания в Новом Мире. — 327 —
|