|
Шурочка сидела под тремя замками, и добраться до нее Малгожатке не удалось. А вот пристенковской дурочке все удалось: проследив путь малпочки, она сделала совершенно правильный вывод и, не дожидаясь, чем там закончатся попытки польской девчонки, помчалась. Думаете, в полицию? Полиция никуда не денется, а сладость мщения присвоить может, и поэтому бабка заспешила в полутемный во всех отношениях трактир Афони Пуганова. — Изот? — громко переспросил недолюбливающий шуструю старуху Афанасий. — Чего шепчешь? Нету его, покуда не приходил. Великое дело — случай. Не в литературе — в самой что ни на есть суровой действительности. Настолько великое, что мне хочется с трепетом упоминать о нем, как о Его Величестве. И по воле Его Величества Случая в трактире тихо гулял Сеня Живоглот, запивая удачно провернутое дельце. И еще не настолько отяжелел, чтобы не заинтересоваться таинственным шепотком Палашки. — Что крыса напищала? Вопрос был отнюдь не праздным, если учесть специфику Сениной профессии. Афанасий это и учел, а поскольку был не только целовальником, но и по дешевке кое-что приобретал у лихого налетчика, то и весьма ценил его расположение. — Не за тобой. Изота ищет, к нему и зашустрила. Велела, если разойдется по дороге, сказать, что в доме покойной Маруси Прибытковой он может кое с кем посчитаться, если поспешит. — Ну что ж, скажи, коли велела, — зевнул Сеня. — Только не сразу. Пусть сперва выпьет человек, закусит… Неизвестно, кто уведомил Изота о Коле, но достоверно известно, что, когда Изот с дружками вывалились из извозчичьей пролетки, их встретил знаменитый налетчик. — Не советую, — сказал он, лихо сплюнув сквозь зубы. — Да ты! Да мы! Да…— заорали воодушевленные молодцы. — Не советую, — почти ласково повторил Сеня и изящно откинул полу пиджака: за ремень был засунут добрый шпалер. — Ты же умный племянник, Изот, ты же все можешь понять, когда тебе что-то не советуют. Изот вместе с матерщиной погрузил свою компанию на извозчика и отбыл. А Сеня без стука вошел в дом. — В Борискиной комнате есть второй выход, — сказал он перепуганной Малгожатке. — Забирай цыгана и сквози отсюда. — Но Роза поехала за самим Оглоблиным… — А Изот — за полицией, почему я должен смыться. Дура, спасай парня, пока есть полчаса в загашнике. И тут подкатили Роза и сам Никита Антонович. Сеня смылся, Роза не отходила от доктора и только отмахивалась, когда малпочка пыталась что-то сказать. Пока Оглоблин мыл руки, пока в присутствии Розы осматривал Колю, Малгожатка с неистовым жаром молила Бога, чтобы полиция переломала ноги. От ужаса она даже не плакала, а только тряслась. А потом опустилась на колени. — 126 —
|