|
– Потерпим, потерпим! Во имя Руси… – Во имя… – вздохнул Сбыслав. Вечером того же дня великий хан Гуюк принял послов. Он сидел на троне слоновой кости под зонтиком, украшенным драгоценными камнями. Плано Карпини оказался первым европейцем, увидевшим зонтик; этот предмет настолько его поразил, что он трижды упомянул о нем в своих воспоминаниях. Равно как и о пяти сотнях телег, нагруженных золотом, серебром и китайским шелком: Гуюк был едва ли не самым богатым властелином своего времени, что потрясло князя Ярослава. – Он мир завоюет! Сбыслав тоже подумал об этом, но от замечаний воздержался. Он был раздавлен пышным днем коронации, потому что ясно осознавал, что судьба не оставила ему иного выхода, кроме того, о котором он до сей поры вспоминал только как о запасном, а потому и почти невероятном. – Господин позволит ничтожному монаху задать вопрос? Сбыслав оглянулся. Перед ним в рясе францисканского ордена стоял папский посол Плано Карпини. – Имя вашего превосходительства Федор Ярунович? Карпини говорил по-русски. Кое-как, но объясняться можно было без переводчика, и Сбыслав молча поклонился. – Его высокопревосходительство господин главный советник Бату-хана просил передать вам, господин, свой нижайший поклон. – Произнесенное вами имя не следует часто поминать в этой земле, господин посол. – Извините мою ошибку. По просьбе упомянутого лица я привез подарок его сиятельству князю Ярославу. – Примите мою благодарность, я представлю вас князю. Но не сейчас и не здесь. На приеме у ханши Туракины, если вы не против. Карпини рассыпался в благодарностях, а Сбыслава опять бросило в жар. Он сделал первый шаг, еще не продумав всего пути, но уже понимая, что это – путь. И как только Карпини отошел, тут же принялся искать Орду: первый шаг – самый трудный – требовал второго. Не менее трудного. Найти хана Орду было несложно: сложно было увести его для разговора наедине. Самодовольный Орду раздулся от важности, оказавшись главной персоной в окружении великого хана. Тем более что перед тем, как появиться Сбыславу, Гуюк сказал ему с глазу на глаз: – Знаешь, о чем мечтает сейчас твой великий хан, Орду? О бесценном даре, который ты мне доставил. Я уже повелел разбить для нее шатер. Это был намек на щедрую награду. А Орду, несмотря на воинский аскетизм и прирожденную доброту, очень был неравнодушен к дорогому оружию. И решил во что бы то ни стало выпросить его у счастливого великого хана. – Я занят, – с неудовольствием сказал он. – Зачем ты меня тревожишь? — 242 —
|