|
Все поле боя – склоны холма, низины и берег реки Липицы – было сплошь завалено раздетыми до исподнего трупами. Здесь не брали пленных и не щадили раненых, здесь старательно добивали всех, забирали оружие, сдергивали сапоги, снимали окровавленную посеченную верхнюю одежду. Со всех, без исключения. С дружинников и ратников, с холопов и бояр. Такого он еще не видывал. Никогда. И тогда он спешился, стал на колени и начал истово молиться не только о царствии небесном для павших, но и о милосердии, о котором забыли на этом поле. А потом сел в седло и отъехал прочь, поняв, что спасшихся надо искать подальше от этого опоенного кровью поля. К концу третьего дня поисков он собрал два десятка дружинников, половина из которых была ранена. Дружинники оказались незнакомыми, служили князю Юрию, но золотая княжеская цепь на груди Яруна сразу убедила их в его праве отдавать приказы, и он повел их к усадьбе на крупной рыси. Добравшись до нее, велел всадникам спешиться, взбежал на крыльцо и распахнул дверь. И остолбенел, увидев вдруг постаревшего, потерянного хозяина, жалко притулившегося пред иконой. – Где князь Ярослав? – Уехал, – не поднимая головы, тихо сказал хозяин. – За ним его дружинники прискакали. – Ну и слава Богу, – Ярун перекрестился. – А ты почему будто из седла выбитый? Где Милаша? – Увез он ее, – еле слышно ответил старик. – Мать с той поры в беспамятстве… – Куда увез? – крикнул Ярун. – Куда умчал, спрашиваю? – Будто в Переяславль… Старик бормотал что-то еще, но Ярун уже выбежал на крыльцо: – По коням!.. В княжеском дворце Переяславля пировали, когда распахнулась дверь и вошел Ярун. Все примолкли, а сидевший рядом с князем Стригунок посерел вдруг и протянул растерянно: – Никак, с того света… – Где Милаша, князь Ярослав? – тихо спросил Ярун. – Верни ее мне, и ни о чем боле не спрошу. – Кто такая? – не без смущения забормотал Ярослав. – Ведать не… – Милаша. Моя Милаша. – Ярун шагнул к столу, в упор глядя на Ярослава. – Так ты отплатил за спасение свое? – Что с воза упало… – начал было Стригунок. – А ты… – Палец Яруна уперся в него. – Ты молчи. Ты один знал, что я без кольчуги тогда выехал, ты… Ты страшной смертью умрешь. – Молчать, смерд! – закричал наконец-то пришедший в себя князь. – Вон, пока жив. Видеть тебя не желаю! – И я тебя, князь Ярослав, – тихо сказал Ярун. – Как вольный витязь объявляю тебе, что отъезжаю от тебя навсегда. — 13 —
|